Добавить в моё избранное
127 мин, 27 сек 9269
— Паша, нет ли у вас молодежной музыки? Включили бы нам гангста-рэп. — Говорил он уже своим голосом. Не гундосым. — Тесно тут. И мысли теснятся. И сердцу тесно в груди.
С плеча, с горяча, орудуя преимущественно левой рукой, он врезал не-Эдику так, что чуть голову ему арматурой не снес, а следующим ударом выбросил его в рабочее помещение.
Эдик, оставшись один против троих, заоглядывался.
— Ну вот… Сказал нам «Добрый вечер» и испортил его. — Данилов беззлобно ткнул Эдика в лоб, и тот вывалился из подсобки, упав на руки удрученных соратников. — Ну а теперь — зачем пожаловали?
— Да вот — этого… — сказал один из побитых, указав подбородком на Павла. — Пообщаться на общие темы хотели с ним.
— Пока что — разве не видно? — мы с ним общаемся, — строго сказал Данилов.
— Нет, чё попало… — сказал Сережечка, улыбаясь и оправляя измятую в процессе борьбы курточку. Ни царапинки на нем не было. Из одежды не вырвано ни клочка. Впрочем, как и у Данилова, в то время как у Павла, принимавшего менее активное участие в инциденте, пуговицы спецовки были вырваны с мясом, а левая часть лица саднила: сейчас он не мог припомнить, когда пропустил удар.
— Нет, молодец Сережечка, — сказал Данилов. — Глянь на этого: безо всякого замаха удалил ему зуб. — Он кивнул на пострадавшего, который, оттянув губу, ковырял пальцем во рту. — Да он один всё ваше молодежно-долбёжное движение к нулю сведет, если ему дать карт-бланш… Кстати, бланки у нас есть. Да и весь ваш Жопоуральск с казахской степью сравняет. Там где прошла его юность, ныне даже трава не растет. Хотя на вид — смирный. На идиота похож.
Плохиш, почуяв неладное, куда-то деликатно делся. Обнаружив, что один из приятелей уже стартовал, Эдик поморщился.
— Горе найдет героя. Я уже вижу твое будущее. Тебя скинхеды забьют, — предрек Данилов. — Или пустят на барбекю, как в предыдущие озорные века в ныне благословенной Америке. Но сначала соседи, затравленные рэпом, тебя едва не убьют. В нашей глуши черный рэппер — экзотика.
Сережечка щелкнул пальцами, и перед Эдиком взметнулся столбик пыли. Потом, вытянув губы и надув щеки, подобно злому борею, дунул так, что угольная пыль облаком накрыла его, а когда развеялось — то Эдик оказался весь черный. И даже черты лица, как показалось Борисову, приобрела африканские признаки.
Данилов, выражая восхищение и восторг, ткнул Павла в бок локтем.
— Ну?! Видел?! — давясь от смеха, он то тыкал пальцем в черного предводителя, то локтем — в ребро — Павла. — Ну-ка исполни нам что-нибудь афроамериканское. Язык отнялся? Он стал бить ладонь о ладонь и прищелкивать пальцами, имитируя ритмичный рэпповый фон. — Эдик-педик… Децыл-бецыл… — приговаривал он.
— Ай вонна би ё мен… — неуверенно произнес начало речитатива Эдик на афроамериканском английском, поводя плечами и бедрами перед Даниловым и тыча в него попеременно руками, начав с правой из них.
Прочие, не охваченные ворожбой, так и замерли.
Сережечка — щелкнул, дунул — пыль взвилась, молодежь попятилась. Так, пятясь и подтанцовывая, прошли в проходе меж котлами и стеной и вывалилась из котельной.
— Вот смена растет… Никакого понятия. А если тебе надобно по нужде, то ты валяй, выскакивай, — сказал Данилов Павлу, который, не успев успокоиться, прерывисто перевел дух. — Покуда мы тут, тебя никто не тронет.
С плеча, с горяча, орудуя преимущественно левой рукой, он врезал не-Эдику так, что чуть голову ему арматурой не снес, а следующим ударом выбросил его в рабочее помещение.
Эдик, оставшись один против троих, заоглядывался.
— Ну вот… Сказал нам «Добрый вечер» и испортил его. — Данилов беззлобно ткнул Эдика в лоб, и тот вывалился из подсобки, упав на руки удрученных соратников. — Ну а теперь — зачем пожаловали?
— Да вот — этого… — сказал один из побитых, указав подбородком на Павла. — Пообщаться на общие темы хотели с ним.
— Пока что — разве не видно? — мы с ним общаемся, — строго сказал Данилов.
— Нет, чё попало… — сказал Сережечка, улыбаясь и оправляя измятую в процессе борьбы курточку. Ни царапинки на нем не было. Из одежды не вырвано ни клочка. Впрочем, как и у Данилова, в то время как у Павла, принимавшего менее активное участие в инциденте, пуговицы спецовки были вырваны с мясом, а левая часть лица саднила: сейчас он не мог припомнить, когда пропустил удар.
— Нет, молодец Сережечка, — сказал Данилов. — Глянь на этого: безо всякого замаха удалил ему зуб. — Он кивнул на пострадавшего, который, оттянув губу, ковырял пальцем во рту. — Да он один всё ваше молодежно-долбёжное движение к нулю сведет, если ему дать карт-бланш… Кстати, бланки у нас есть. Да и весь ваш Жопоуральск с казахской степью сравняет. Там где прошла его юность, ныне даже трава не растет. Хотя на вид — смирный. На идиота похож.
Плохиш, почуяв неладное, куда-то деликатно делся. Обнаружив, что один из приятелей уже стартовал, Эдик поморщился.
— Горе найдет героя. Я уже вижу твое будущее. Тебя скинхеды забьют, — предрек Данилов. — Или пустят на барбекю, как в предыдущие озорные века в ныне благословенной Америке. Но сначала соседи, затравленные рэпом, тебя едва не убьют. В нашей глуши черный рэппер — экзотика.
Сережечка щелкнул пальцами, и перед Эдиком взметнулся столбик пыли. Потом, вытянув губы и надув щеки, подобно злому борею, дунул так, что угольная пыль облаком накрыла его, а когда развеялось — то Эдик оказался весь черный. И даже черты лица, как показалось Борисову, приобрела африканские признаки.
Данилов, выражая восхищение и восторг, ткнул Павла в бок локтем.
— Ну?! Видел?! — давясь от смеха, он то тыкал пальцем в черного предводителя, то локтем — в ребро — Павла. — Ну-ка исполни нам что-нибудь афроамериканское. Язык отнялся? Он стал бить ладонь о ладонь и прищелкивать пальцами, имитируя ритмичный рэпповый фон. — Эдик-педик… Децыл-бецыл… — приговаривал он.
— Ай вонна би ё мен… — неуверенно произнес начало речитатива Эдик на афроамериканском английском, поводя плечами и бедрами перед Даниловым и тыча в него попеременно руками, начав с правой из них.
Прочие, не охваченные ворожбой, так и замерли.
Сережечка — щелкнул, дунул — пыль взвилась, молодежь попятилась. Так, пятясь и подтанцовывая, прошли в проходе меж котлами и стеной и вывалилась из котельной.
— Вот смена растет… Никакого понятия. А если тебе надобно по нужде, то ты валяй, выскакивай, — сказал Данилов Павлу, который, не успев успокоиться, прерывисто перевел дух. — Покуда мы тут, тебя никто не тронет.
Страница
15 из 41
15 из 41
