Ящерица

Точно так же они медленно сжигают себя изнутри, так же кричит от боли их несчастная печень и так же верно бутылка отнимает у них жизнь, хотя на первый взгляд это не так заметно.

Антон был не менее ошарашен тем, как подействовало на монстра это пойло. Именно в тот момент он дал самому себе клятву, что никогда в жизни он не будет пить. Какая бы ни стряслась беда, какой бы отвратительной не казалась жизнь. Ни за что, ни за какие коврижки! Ибо того, что он видел, он не забудет до конца своих дней. До конца…

— Чёрт! Чёрт! — закричал вдруг Антон, в отчаянии ударив кулаком по стенке. — Убила, подлая! Но почему? Почему?

— Антон, ты о чём?

Ярославна проворно выскочила из укрытия и бросилась к нему. Но застыла на полпути, осенённая внезапной догадкой.

— Антон! — только и могла она вымолвить.

Она всё поняла. Понял это и Антон. Никто ещё не выживал, испытав на себе ядовитые когти монстра. И он тоже скоро будет мёртв.

«Но я не хочу умирать!» — мысленно кричал он на всю Вселенную.

Он хотел жить. Особенно сейчас. Когда личная жизнь его матери и сотрудника, вроде бы, тьфу-тьфу-тьфу, налаживается. Когда он сам впервые встретил ту, которая, может быть, стала бы его девушкой. Когда смертельная угроза, наконец, миновала, и жизнь снова стала казаться бесконечной далью со множеством неизведанных дорог. И в этот момент она должна покинуть его. Покинуть из-за какой-то царапины.

Ярославна не отрываясь смотрела на Антона, так, словно надеялась, что её взгляд сумеет прогнать смерть, уже нависшую над ним чёрной тенью. Неужели этот парень умрёт? Так же, как Родриго. Как Фуэнтес.

— Почему ты не убежала?

— Я… я спряталась.

— Ну ладно, всё, иди домой, — произнёс Антон несколько нетерпеливо, так, словно просто хотел отдохнуть от всех. — Проехали.

Он и сам понимал, насколько нелепо звучит эта фраза в такой момент. Но меньше всего он сейчас хотел трогательно-красивых прощаний, какими изобилуют героические драмы. Не хотел он и потоков женских слёз над его остывающим телом. А ещё меньше хотелось ненароком показать девушке, как ему на самом деле страшно умирать.

Но Ярославна не сдвинулась с места. Не могла она просто так взять и уйти домой, оставив Антона здесь в полном одиночестве. Это было бы жестоко.

«Что стоишь, дура? — девушка вздрогнула от неожиданности, когда из глубин мозга раздался знакомый голос. — Сыпь соль!»

— Куда? — спросила она вслух.

— «На рану», — ответила Гваледупе.

— К себе домой, — повторил Антон, приняв этот вопрос на свой счёт.

Но Ярославна его не слушала — она дрожащими руками принялась спешно распаковывать пачку соли.

«Давай, Лупе, это единственный шанс спасти Родриго».

— Слав, ты чего? — удивился Антон, когда девушка приблизилась к нему с пакетом соли, а сам подумал: может, она от испуга умом тронулась?

— Посыпь, где поцарапала. Это мне Гваделупе сказала. Пожалуйста, Антон.

Сперва парень хотел недоверчиво усмехнуться, но тут же одумался. Кто знает? Ведь права была Ярославна, когда говорила про ящерицу.

— Хорошо. Давай, я сам.

Девушка тактично отвернулась, когда он снял куртку и свитер и, собравшись с духом, высыпал немного соли на свои царапины. Для верности он даже растёр её. Конечно же, это не сошло ему с рук. Соль пекла так, что Антону казалось, будто на его рану вылили крутой кипяток, который, к тому же, растекается по венам, заставляя кровь закипать. Но несмотря на это, он был почти счастлив. Ведь в его сердце поселилась надежда. А уж ради этого можно вытерпеть любую боль.

Но что за чёрт? В глаза у Антона резко потемнело, ноги подкосились. Чтобы не упасть, он вынужден был сесть на пол, прислонившись к холодной кирпичной стенке. Неужели слишком поздно?

— Антон, ты как? — Ярославна, уверенная, что он уже всё сделал, осмелилась, наконец, повернуться.

— Вроде бы живой, — ответил он нечто неопределённое, а мысленно закончил. — «Не знаю, правда, надолго ли»… А за соль большое спасибо…

«Только бы её на пару минут пораньше», — успел подумать парень, прежде чем сознание покинуло его окончательно.

Напрасно Ярославна звала его, напрасно тормошила, пытаясь привести в чувство. Антон был безответен.

— Неужели всё? — думала она вслух.

Неужели опоздала? Или же…

Чили. Вальпараисо. 1982 год

«Ну как? Как она могла?» — сокрушённо думала Эмма, понуро отмеряя шагами океанский берег.

Солнце уже давно укатилось за бесконечную водную гладь, уступив место бледной луне. Хозяйка ночи безраздельно царила в небесах, прокладывая блестящую дорожку от дикого пляжа до самого горизонта.

В другое время Эмма никогда бы не осмелилась прийти сюда поздно вечером. Мама ей этого не разрешала, и за свои пятнадцать лет дочь ни разу её не ослушалась.