Вечером собиралась заехать за вещами Ольга, и Курин не хотел, чтобы бывшая жена долго задерживалась в квартире.
Добавить в моё избранное
127 мин, 42 сек 1210
Алексей сложил бесконечные коробки с обувью, завернутую в полиэтилен норковую шубу, кухонный комбайн возле входной двери, и присел на кровать, чтобы вспомнить, не осталось ли в доме еще чего-то, однозначно принадлежащего этой женщине. Однокамерный холодильник, электроплита и смеситель кухонной мойки, — в принципе, все перечисленное они покупали вместе, и в какой-то степени Ольга могла на что-то из этого претендовать, но нужно ли ей подобное барахло?
«Небось, в пентхаусе Жорика техника получше, — подумал Курин, — а мне и это добро пригодится!»
«А, вот еще что точно трудно назвать моим имуществом, — он подошел к окну и стал снимать с подоконника горшки с комнатными растениями, — Сто лет мне твои цветочки нужны были. Только и проку с них, что свет загораживают, даже днем приходится люстру включать! И ничего это не ерунда и не старческое ворчание. Нашла старца! Твой Жорик — вот кто настоящий дед. Неужели деньги так сильно молодят его в твоих глазах? «
С последним горшком пришлось повозиться. Пару месяцев назад, когда растение было молодым и слабым, Ольга понатыкала в землю палочек и прикрепила к ним стебель цветка, а верхушку и ветви привязала веревками к ручкам и шпингалетам окна. Курин оборвал бечевки и бросил на подоконник. Цветок стоял. Кажется, он достаточно окреп, палочки ему теперь не нужны.
Но что это? Кажется, на одной из палочек появился листок.
Алексей отодвинул ветку растения и убедился в том, что не ошибся. Остальные же палки-подпорки были сухи и не подавали признаков жизни.
Он разрыхлил землю карандашом и аккуратно вынул палочку из земли. На той ее части, что находилась раньше в земле, видны были едва наметившиеся отростки, которые вскоре обещались стать корешками. Курин принес из кладовки трехлитровую банку, наполнил водой, опустил в нее палочку и поставил емкость на подоконник.
«Ольга никакого отношения не имеет к этой палке, — решил Алексей, — кто ее принес в дом? Я. Значит, моя собственность. Может, она станет моей радостью в это непростое время. Человеку свойственно кому-то себя посвящать, о ком-то заботиться. Или о чем-то. Иначе нельзя, иначе плохо кончиться может… А от одного растения особенно темно не будет»
Ради справедливости заметим, что Алексею и так было о ком заботиться. После развода было решено, что у него останется кот (Ольга звала его Брэдом в честь американского актера, Курин же был холоден к Питту и потому, издеваясь, кликал животное Бредом). Но в тяжкие моменты жизни, когда жалость к себе переполняет иных людей, те, приукрашивая степень своего несчастья, легко — и чуть ли не с радостью!— забывают некоторые положительные моменты, уже сопровождающие их бытие.
Да и кот был не юн и внимания требовал совсем немного. Новые эмоции не помешали бы.
Осталось только перенести горшки бывшей супруги в коридор. В последний раз Курин ее порадует. Она придет — а тут все собрано уже! «Как здорово!»— захлопает она в ладоши, и амбал, которого пришлет с Ольгой Жора, в минуту погрузит вещи во внедорожник. Так еще в одной истории любви будет поставлена точка.
Итак, она навсегда покинула его дом.
Курин разогрел вчерашние макароны, открыл банку кильки в томатном соусе, поужинал, и собирался лечь спать, как вспомнил, что в пятницу порвал брюки. Это случилось, когда он, спеша на работу, решил сэкономить время и прошелся по газону, который был огорожен от дороги полуметровым забором. Штанина зацепилась швом о забор, и вот результат: правая брючина разодрана со внутренней стороны ноги от щиколотки почти до колена. Тогда Алексей скрепил разорванные части булавками, но весь день в таком неприличном виде чувствовал себя будто раздетым.
Брюки оказались под боком — последнее время Алексей жил на кухне, ибо вначале не мог находиться в одной комнате с женой, а потом — оттого, что комната напоминала об Ольге, да и просто уже по привычке. Жить можно везде, где есть диван, телевизор и еда; на кухне все перечисленное присутствовало. Не было, правда, иголки с ниткой, которые требовались для починки брюк, и Курин сходил за швейными принадлежностями в комнату. Вернувшись на кухню, он плюхнулся на диван и принялся приводить одежду в порядок.
Однако делу мешал Бред. Забыв про возраст, сообразно которому следовало вести себя солидно и не проказничать, кот тормошил обеими лапами брючину, что висела свободно, пока Курин занимался второй, порванной штаниной. Когда Бред совсем заигрался и повис на невредимой брючине, да чуть своим внушительным весом не порвал ее, Алексей не смог больше мириться с жестокими забавами питомца, схватил его за шкирку, с трудом освободил от когтей одежду, и откинул кота к двери.
— Не балуй, говорю! Вот порвал бы сейчас — и что мне тогда делать? Папа что, миллионер, новые брюки покупать? Или в джинсах на работу идти?
Бред вернулся.
— Нет-нет, не делай этого! Я знаю, что тебе надо.
«Небось, в пентхаусе Жорика техника получше, — подумал Курин, — а мне и это добро пригодится!»
«А, вот еще что точно трудно назвать моим имуществом, — он подошел к окну и стал снимать с подоконника горшки с комнатными растениями, — Сто лет мне твои цветочки нужны были. Только и проку с них, что свет загораживают, даже днем приходится люстру включать! И ничего это не ерунда и не старческое ворчание. Нашла старца! Твой Жорик — вот кто настоящий дед. Неужели деньги так сильно молодят его в твоих глазах? «
С последним горшком пришлось повозиться. Пару месяцев назад, когда растение было молодым и слабым, Ольга понатыкала в землю палочек и прикрепила к ним стебель цветка, а верхушку и ветви привязала веревками к ручкам и шпингалетам окна. Курин оборвал бечевки и бросил на подоконник. Цветок стоял. Кажется, он достаточно окреп, палочки ему теперь не нужны.
Но что это? Кажется, на одной из палочек появился листок.
Алексей отодвинул ветку растения и убедился в том, что не ошибся. Остальные же палки-подпорки были сухи и не подавали признаков жизни.
Он разрыхлил землю карандашом и аккуратно вынул палочку из земли. На той ее части, что находилась раньше в земле, видны были едва наметившиеся отростки, которые вскоре обещались стать корешками. Курин принес из кладовки трехлитровую банку, наполнил водой, опустил в нее палочку и поставил емкость на подоконник.
«Ольга никакого отношения не имеет к этой палке, — решил Алексей, — кто ее принес в дом? Я. Значит, моя собственность. Может, она станет моей радостью в это непростое время. Человеку свойственно кому-то себя посвящать, о ком-то заботиться. Или о чем-то. Иначе нельзя, иначе плохо кончиться может… А от одного растения особенно темно не будет»
Ради справедливости заметим, что Алексею и так было о ком заботиться. После развода было решено, что у него останется кот (Ольга звала его Брэдом в честь американского актера, Курин же был холоден к Питту и потому, издеваясь, кликал животное Бредом). Но в тяжкие моменты жизни, когда жалость к себе переполняет иных людей, те, приукрашивая степень своего несчастья, легко — и чуть ли не с радостью!— забывают некоторые положительные моменты, уже сопровождающие их бытие.
Да и кот был не юн и внимания требовал совсем немного. Новые эмоции не помешали бы.
Осталось только перенести горшки бывшей супруги в коридор. В последний раз Курин ее порадует. Она придет — а тут все собрано уже! «Как здорово!»— захлопает она в ладоши, и амбал, которого пришлет с Ольгой Жора, в минуту погрузит вещи во внедорожник. Так еще в одной истории любви будет поставлена точка.
Итак, она навсегда покинула его дом.
Курин разогрел вчерашние макароны, открыл банку кильки в томатном соусе, поужинал, и собирался лечь спать, как вспомнил, что в пятницу порвал брюки. Это случилось, когда он, спеша на работу, решил сэкономить время и прошелся по газону, который был огорожен от дороги полуметровым забором. Штанина зацепилась швом о забор, и вот результат: правая брючина разодрана со внутренней стороны ноги от щиколотки почти до колена. Тогда Алексей скрепил разорванные части булавками, но весь день в таком неприличном виде чувствовал себя будто раздетым.
Брюки оказались под боком — последнее время Алексей жил на кухне, ибо вначале не мог находиться в одной комнате с женой, а потом — оттого, что комната напоминала об Ольге, да и просто уже по привычке. Жить можно везде, где есть диван, телевизор и еда; на кухне все перечисленное присутствовало. Не было, правда, иголки с ниткой, которые требовались для починки брюк, и Курин сходил за швейными принадлежностями в комнату. Вернувшись на кухню, он плюхнулся на диван и принялся приводить одежду в порядок.
Однако делу мешал Бред. Забыв про возраст, сообразно которому следовало вести себя солидно и не проказничать, кот тормошил обеими лапами брючину, что висела свободно, пока Курин занимался второй, порванной штаниной. Когда Бред совсем заигрался и повис на невредимой брючине, да чуть своим внушительным весом не порвал ее, Алексей не смог больше мириться с жестокими забавами питомца, схватил его за шкирку, с трудом освободил от когтей одежду, и откинул кота к двери.
— Не балуй, говорю! Вот порвал бы сейчас — и что мне тогда делать? Папа что, миллионер, новые брюки покупать? Или в джинсах на работу идти?
Бред вернулся.
— Нет-нет, не делай этого! Я знаю, что тебе надо.
Страница
1 из 37
1 из 37
