Добавить в моё избранное
120 мин, 54 сек 13778
Казалось, что стоит тебе остановиться для отдыха у обочины, — то непременно, откуда-нибудь из засады, выскочит банда грабителей, или стая хищных зверей, набросится на тебя, и разорвет в клочья! Такие чувства, испытывал почти каждый одинокий водитель, которому доводилось проезжать по этому пути. И при мыслях об отдыхе, всячески отбивая сон, водитель старался ехать без лишних остановок, сильнее вдавливая педаль газа в пол.
Мощный седельный тягач, тащивший за собой перегруженный двухосный полуприцеп, уверенно ехал вперёд, оставляя позади белую дымку из снега, оседающего пыльным облаком на ледяной дороге. Снежная поземка, подбрасываемая порывистым ветром, разбивалась о стальную, покрытую местами льдом, кабину упорно стремящейся вперёд, тяжёлой машины. Снежные вихри кидало воздушным потоком в ледяную сталь, закручивало, и с силой отшвыривало назад, вплетая потревоженные снежинки, поднятые колесами с дороги, в снежные хороводы.
Ударяясь о стекла передних фар, снег тут же таял — мощные лампы подогревали эти стекла, — ледяное крошево превращалось в воду, струйками скатывающуюся вниз, разбрызгиваемую встречным ветром по обледеневшей кабине. Падая на вымороженное железо, вода тут же замерзала, вновь обретя твердое агрегатное состояние, — она накипала на металле слоистыми льдинками, переливающимися золотыми искрами на зимнем солнце. Кабина вокруг фар, была залеплена толстым слоем льда.
Колеса, чуть просевшие от тяжести груза, изредка и со скрипом подпрыгивали, ударяясь о налипшую на промерзший асфальт, наледь. За прицепом машины, — как и за некоторыми другими отдельными, расположенными перпендикулярно движению, деталями, — образовывалась зона повышенного воздушного разряжения, — зона «донного сопротивления».
Если рассматривать движущийся по зимней трассе тягач, с точки зрения аэродинамической силы, то воздух, — его потоки, — при движении зацепляется за шероховатости и выступающие части грузовика и прицепа, создавая силу трения, движущуюся в направлении потока. В этом месте скорость движения газа, меняется в диапазоне от скорости потока до нуля. Аэродинамический слой, в котором происходят эти изменения, называется «пограничный слой». Ламинарный поток, при встрече с движущейся поперечной плоскостью, превращается в турбулентный, — вокруг тягача и полуприцепа образуются множественные хаотичные вихревые потоки. Кабина грузовика была покрыта шероховатыми струпьями льда, об которые с шумом разбивались и турбулизировались воздушные потоки, увеличивая коэффициент аэродинамического сопротивления. Большая часть мощности двигателя, шла на преодоление этой, препятствующей движению тягача, силы.
В местах завихрения потоков, все было сплошь залеплено снегом, поднятым с дороги: толстым слоем белоснежно-чистого, мелкого снега залепило ворота грузового полуприцепа, заднюю стену кабины, части крыльев, задние стенки баков с топливом. Только габаритные фонари упрямо светили красным тревожным светом, растапливая теплом светящих ламп налипающий снег на своих пластиковых стеклах.
Изредка, запорошенную, промерзшую пажить, — сквозь которую проходила дорога, — пересекала цепочка-другая звериных следов. Звериные тропы, пересекающие «тропу машин», были разными: почти заметённые и еле различимые, другие, наоборот — свежие и чёткие.
В кабине было тепло. Из-под полуприкрытых век, на дорогу с безразличием смотрели ничего не выражающие, пустые глаза, уставшего от всего человека. Лицо его было вытянутым, слегка обвисшим, но тёмные волосы были аккуратно причёсаны, кожа была чистой и тщательно выбритой — и это выглядело как-то неестественно, чуждо: казалось, что настолько уставшему человеку, и в голову не могла прийти мысль о том, чтобы побриться и причесаться! Вымотанный настолько, человек может думать только об отдыхе.
В этот момент, человек не думал ни о чем. Он просто смотрел вперёд, — сквозь заиндевевшее по краям стекло, — на дорогу, которая почти не двигалась, а лишь монотонной еле различимой слегка-сероватой лентой, наползала на него, и исчезала под машиной. Дорога представляла собою вдавленную на метр в снежный покров полосу, шириною метров семь. Мыслей не было. Состояние отрешённости от мира, поглотило сознание водителя. Вдруг эта «лента» дороги, начала сужаться, и отдаляться. Водитель безучастно отметил, что он сидит уже не в кабине своего тягача, а в кабине самолёта. Вокруг него было множество тумблеров, кнопок, непонятных приборов, тускло-помигивающих ламп… водитель знал некоторые приборы авионики: вот крутится слегка подрагивая стрелка альтиметра, — судя по ней, самолёт набирает высоту; немного накренён вбок авиагоризонт; стрелка указателя скорости лежала почему-то на нуле и лишь изредка чуть подпрыгивала; компас неуверенно колебался между севером и югом; указатель крена был немного отклонён а указатель вертикальной скорости показывает что самолёт поднимается. Назначения остальных приборов, было неизвестно. Он медленно перевёл взгляд вниз, — на дорогу, — которая уже превратилась в нитку.
Мощный седельный тягач, тащивший за собой перегруженный двухосный полуприцеп, уверенно ехал вперёд, оставляя позади белую дымку из снега, оседающего пыльным облаком на ледяной дороге. Снежная поземка, подбрасываемая порывистым ветром, разбивалась о стальную, покрытую местами льдом, кабину упорно стремящейся вперёд, тяжёлой машины. Снежные вихри кидало воздушным потоком в ледяную сталь, закручивало, и с силой отшвыривало назад, вплетая потревоженные снежинки, поднятые колесами с дороги, в снежные хороводы.
Ударяясь о стекла передних фар, снег тут же таял — мощные лампы подогревали эти стекла, — ледяное крошево превращалось в воду, струйками скатывающуюся вниз, разбрызгиваемую встречным ветром по обледеневшей кабине. Падая на вымороженное железо, вода тут же замерзала, вновь обретя твердое агрегатное состояние, — она накипала на металле слоистыми льдинками, переливающимися золотыми искрами на зимнем солнце. Кабина вокруг фар, была залеплена толстым слоем льда.
Колеса, чуть просевшие от тяжести груза, изредка и со скрипом подпрыгивали, ударяясь о налипшую на промерзший асфальт, наледь. За прицепом машины, — как и за некоторыми другими отдельными, расположенными перпендикулярно движению, деталями, — образовывалась зона повышенного воздушного разряжения, — зона «донного сопротивления».
Если рассматривать движущийся по зимней трассе тягач, с точки зрения аэродинамической силы, то воздух, — его потоки, — при движении зацепляется за шероховатости и выступающие части грузовика и прицепа, создавая силу трения, движущуюся в направлении потока. В этом месте скорость движения газа, меняется в диапазоне от скорости потока до нуля. Аэродинамический слой, в котором происходят эти изменения, называется «пограничный слой». Ламинарный поток, при встрече с движущейся поперечной плоскостью, превращается в турбулентный, — вокруг тягача и полуприцепа образуются множественные хаотичные вихревые потоки. Кабина грузовика была покрыта шероховатыми струпьями льда, об которые с шумом разбивались и турбулизировались воздушные потоки, увеличивая коэффициент аэродинамического сопротивления. Большая часть мощности двигателя, шла на преодоление этой, препятствующей движению тягача, силы.
В местах завихрения потоков, все было сплошь залеплено снегом, поднятым с дороги: толстым слоем белоснежно-чистого, мелкого снега залепило ворота грузового полуприцепа, заднюю стену кабины, части крыльев, задние стенки баков с топливом. Только габаритные фонари упрямо светили красным тревожным светом, растапливая теплом светящих ламп налипающий снег на своих пластиковых стеклах.
Изредка, запорошенную, промерзшую пажить, — сквозь которую проходила дорога, — пересекала цепочка-другая звериных следов. Звериные тропы, пересекающие «тропу машин», были разными: почти заметённые и еле различимые, другие, наоборот — свежие и чёткие.
В кабине было тепло. Из-под полуприкрытых век, на дорогу с безразличием смотрели ничего не выражающие, пустые глаза, уставшего от всего человека. Лицо его было вытянутым, слегка обвисшим, но тёмные волосы были аккуратно причёсаны, кожа была чистой и тщательно выбритой — и это выглядело как-то неестественно, чуждо: казалось, что настолько уставшему человеку, и в голову не могла прийти мысль о том, чтобы побриться и причесаться! Вымотанный настолько, человек может думать только об отдыхе.
В этот момент, человек не думал ни о чем. Он просто смотрел вперёд, — сквозь заиндевевшее по краям стекло, — на дорогу, которая почти не двигалась, а лишь монотонной еле различимой слегка-сероватой лентой, наползала на него, и исчезала под машиной. Дорога представляла собою вдавленную на метр в снежный покров полосу, шириною метров семь. Мыслей не было. Состояние отрешённости от мира, поглотило сознание водителя. Вдруг эта «лента» дороги, начала сужаться, и отдаляться. Водитель безучастно отметил, что он сидит уже не в кабине своего тягача, а в кабине самолёта. Вокруг него было множество тумблеров, кнопок, непонятных приборов, тускло-помигивающих ламп… водитель знал некоторые приборы авионики: вот крутится слегка подрагивая стрелка альтиметра, — судя по ней, самолёт набирает высоту; немного накренён вбок авиагоризонт; стрелка указателя скорости лежала почему-то на нуле и лишь изредка чуть подпрыгивала; компас неуверенно колебался между севером и югом; указатель крена был немного отклонён а указатель вертикальной скорости показывает что самолёт поднимается. Назначения остальных приборов, было неизвестно. Он медленно перевёл взгляд вниз, — на дорогу, — которая уже превратилась в нитку.
Страница
4 из 35
4 из 35
