Добавить в моё избранное
120 мин, 54 сек 13779
Лес был виден на много километров вперёд. Как-то отдалённо и безучастно, — словно всё это происходило лишь на кино-экране, — он подумал о том, что не умеет управлять самолётами. Ещё он подумал о том, что у него нет лицензии пилота.
Второго пилота в кабине не было — лишь одинокий штурвал слегка подрагивал, удручённо нависая над пустым сидением. Водитель не дёргал свой штурвал, потому, что осознавал — он засыпает, — а то, что он сейчас перед собой видит — есть не что иное, как «гипнагогические галлюцинации». Он осознавал это, но никак не мог выйти из вязкого, приторного состояния дрёмы. Не удавалось сконцентрироваться, собраться — сейчас его мозг был словно замерзающая капля растаявшего снега, стекающая по кабине его тягача, и замерзающая неизбежно. Глазами он старался зацепиться за какую-нибудь хромированную или яркую деталь, чтобы сконцентрироваться на ней — но как назло, в кабине самолёта, все кнопки и тумблеры были блеклыми и тусклыми, — были однородными.
Дорога исчезла совсем, всё заволокло белыми, сплошными облаками — он был уже на высоте нескольких километров, и подумал было о том, что у него даже нет парашюта, — прыгать с которым водитель все-равно не умел. Вдруг, неожиданно, из этих непроницаемых облаков выскочило нечто: это был огромный, старый грузовик «ГАЗ-53», с выцветшей голубой кабиной, и большой, жёлтой цистерной, который стремительно приближался к нему, почему-то боком. «Машины не ездят боком» — отразилось в голове, эхо его мысли. Тут же исчезли облака. Он снова был в своём теплом тягаче, и видел перед собой всё ту же, монотонную полосу дороги, почти не выделяющуюся на белом снежном фоне.
Водитель, с проступившими под глазами тенями усталости, был одет легко — его одеяние больше подходило для посиделок с бокалом коньяка в плетёном кресле, на веранде загородного домика теплым, летним вечером. В долгом пути, легкая белая рубашка с коротким рукавом, расчерченная двумя черными линиями подтяжек, не давала потеть телу, — в то же время климатическая установка поддерживала в кабине комфортную температуру и водитель, благодаря этому, чувствовал себя так же, как чувствовал бы, находясь на крыльце вышеупомянутой дачи.
Впереди на дороге показалась чёрная точка встречной машины, которая увеличивалась по мере приближения — водитель грузовика определил разделяющее их расстояние в 3 км., учитывая, что расстояние на гладкой поверхности кажется меньше действительного. Контур неясной точки, постепенно обрёл четыре угла, и превратился в квадрат — 2,5 км. оставалось между ними. Потом показалось слабое пятно света — фары, — расстояние сократилось до 2-х км. Серая тень окрасилась красным — стало видно цвет краски, в которую была окрашена машина — 1,5 км. Отчетливо различались детали кабины — их разделял уже 1 км. Вот уже стала различима голова водителя встречного грузовика — 400 м. Различимым стал и цвет одежды — 250 м., — в кабине было жарко — на водителе была одета одна лишь «майка-алкоголичка». На долю секунды, можно было рассмотреть черты лица водителя — 100 м., и глаза в виде точек — 60 м. Наконец, они разминулись. Это произошло мгновенно — кабину не сильно тряхнуло от встречного потока ветра. Грузовик проехал, и только на короткий миг удалось запечатлеть в памяти, лицо его водителя. Это было лицо человека, миновавшего большую часть пути. Это было воодушевлённое лицо победителя, — человека, который в своей эстафете, достиг цели, и только что передал эстафетную палочку тому, кому ещё только предстоит преодолеть трудный путь. Путь, на котором нужно будет побороть самого себя.
За проехавшим грузовиком, — который, в зеркале начал уже обратно трансформироваться в точку, — осталась снежная дымка, медленно оседающая на дороге. Трасса снова была прямой, пустой и тоскливой. Долгое время неизменный пейзаж за окном, начал снова угнетать водителя, — и на его лице, снова отпечаталось абсолютное безразличие ко всему, — как вдруг неожиданно ожила молчавшая рация.
— Есть кто-нибудь в эфире? — раздался сквозь акустическую призму помех, чужой и незнакомый голос.
Это тот «победитель», на грузовике с красной кабиной, решил перебороть тоску и меланхолию, перед окончанием своего долгого пути в одиночестве.
— Мужики, засыпаю, давайте погутарим, если есть кто-нибудь рядом, то ответьте… — повторил голос, просяще.
Неподвижные зрачки глаз, сузившиеся до размеров спичечной головки, были устремлены вперёд — куда-то сквозь дорогу. Долгое время находившиеся неподвижными, они вдруг ожили, расширились.
Он решил ответить водителю, с которым они недавно разминулись, и с неохотой протянул руку к микрофону. Медленно, вдумчиво, поднес его к своему тщательно выбритому лицу, к сжатым в напряжении губам. Нажав на щелкнувшую пластиком тангенту, он произнёс засахарившимся голосом человека, долгое время молчавшего:
— Слушаю!
Они представились, и некоторое время говорили о своих знакомых дальнобойщиках; потом разговаривали о машинах, об особенностях маршрутов.
Второго пилота в кабине не было — лишь одинокий штурвал слегка подрагивал, удручённо нависая над пустым сидением. Водитель не дёргал свой штурвал, потому, что осознавал — он засыпает, — а то, что он сейчас перед собой видит — есть не что иное, как «гипнагогические галлюцинации». Он осознавал это, но никак не мог выйти из вязкого, приторного состояния дрёмы. Не удавалось сконцентрироваться, собраться — сейчас его мозг был словно замерзающая капля растаявшего снега, стекающая по кабине его тягача, и замерзающая неизбежно. Глазами он старался зацепиться за какую-нибудь хромированную или яркую деталь, чтобы сконцентрироваться на ней — но как назло, в кабине самолёта, все кнопки и тумблеры были блеклыми и тусклыми, — были однородными.
Дорога исчезла совсем, всё заволокло белыми, сплошными облаками — он был уже на высоте нескольких километров, и подумал было о том, что у него даже нет парашюта, — прыгать с которым водитель все-равно не умел. Вдруг, неожиданно, из этих непроницаемых облаков выскочило нечто: это был огромный, старый грузовик «ГАЗ-53», с выцветшей голубой кабиной, и большой, жёлтой цистерной, который стремительно приближался к нему, почему-то боком. «Машины не ездят боком» — отразилось в голове, эхо его мысли. Тут же исчезли облака. Он снова был в своём теплом тягаче, и видел перед собой всё ту же, монотонную полосу дороги, почти не выделяющуюся на белом снежном фоне.
Водитель, с проступившими под глазами тенями усталости, был одет легко — его одеяние больше подходило для посиделок с бокалом коньяка в плетёном кресле, на веранде загородного домика теплым, летним вечером. В долгом пути, легкая белая рубашка с коротким рукавом, расчерченная двумя черными линиями подтяжек, не давала потеть телу, — в то же время климатическая установка поддерживала в кабине комфортную температуру и водитель, благодаря этому, чувствовал себя так же, как чувствовал бы, находясь на крыльце вышеупомянутой дачи.
Впереди на дороге показалась чёрная точка встречной машины, которая увеличивалась по мере приближения — водитель грузовика определил разделяющее их расстояние в 3 км., учитывая, что расстояние на гладкой поверхности кажется меньше действительного. Контур неясной точки, постепенно обрёл четыре угла, и превратился в квадрат — 2,5 км. оставалось между ними. Потом показалось слабое пятно света — фары, — расстояние сократилось до 2-х км. Серая тень окрасилась красным — стало видно цвет краски, в которую была окрашена машина — 1,5 км. Отчетливо различались детали кабины — их разделял уже 1 км. Вот уже стала различима голова водителя встречного грузовика — 400 м. Различимым стал и цвет одежды — 250 м., — в кабине было жарко — на водителе была одета одна лишь «майка-алкоголичка». На долю секунды, можно было рассмотреть черты лица водителя — 100 м., и глаза в виде точек — 60 м. Наконец, они разминулись. Это произошло мгновенно — кабину не сильно тряхнуло от встречного потока ветра. Грузовик проехал, и только на короткий миг удалось запечатлеть в памяти, лицо его водителя. Это было лицо человека, миновавшего большую часть пути. Это было воодушевлённое лицо победителя, — человека, который в своей эстафете, достиг цели, и только что передал эстафетную палочку тому, кому ещё только предстоит преодолеть трудный путь. Путь, на котором нужно будет побороть самого себя.
За проехавшим грузовиком, — который, в зеркале начал уже обратно трансформироваться в точку, — осталась снежная дымка, медленно оседающая на дороге. Трасса снова была прямой, пустой и тоскливой. Долгое время неизменный пейзаж за окном, начал снова угнетать водителя, — и на его лице, снова отпечаталось абсолютное безразличие ко всему, — как вдруг неожиданно ожила молчавшая рация.
— Есть кто-нибудь в эфире? — раздался сквозь акустическую призму помех, чужой и незнакомый голос.
Это тот «победитель», на грузовике с красной кабиной, решил перебороть тоску и меланхолию, перед окончанием своего долгого пути в одиночестве.
— Мужики, засыпаю, давайте погутарим, если есть кто-нибудь рядом, то ответьте… — повторил голос, просяще.
Неподвижные зрачки глаз, сузившиеся до размеров спичечной головки, были устремлены вперёд — куда-то сквозь дорогу. Долгое время находившиеся неподвижными, они вдруг ожили, расширились.
Он решил ответить водителю, с которым они недавно разминулись, и с неохотой протянул руку к микрофону. Медленно, вдумчиво, поднес его к своему тщательно выбритому лицу, к сжатым в напряжении губам. Нажав на щелкнувшую пластиком тангенту, он произнёс засахарившимся голосом человека, долгое время молчавшего:
— Слушаю!
Они представились, и некоторое время говорили о своих знакомых дальнобойщиках; потом разговаривали о машинах, об особенностях маршрутов.
Страница
5 из 35
5 из 35
