Добавить в моё избранное
116 мин, 3 сек 6934
Александр прилёг на берег из чёрного мягкого песка, устав после долгого перелёта. Когда его лапы коснулись земли, Варлада накрыло странное ощущение затишья и покоя. Внутренний диалог угас вместе с внешними звуками, и даже зрение давало немного раздражителей в полутьме. Однако из-за мгновенной пропажи «шума» чувств Александру показалось, что раньше он пребывал во сне и действовал на автомате, только сейчас проснулся, действительно воспринимал мир и осознавал, что делает. Как странно на него воздействовала эта тишина.
Зарера и Лалра когда-то куда-то беззвучно смылись, оставив дракона в одиночестве, но почему-то тот не слишком испугался — больше подсознательно расстроился тому, что его покинули невольные… подруги? Хотя, что это он, пленители и на товарищей не тянули. Даром что воскресили для собственных целей.
Но в одиночестве Александр долго не пробыл. Из темноты медленно и с едва слышным шуршанием вулканического песка вышла чешуйчатая драконесса — вроде бы тёмно-зелёная, хотя из-за темноты сложно быть уверенным — с белой — или, может, просто светлой — гривой, которая светлела на фоне чёрных стен так же, как блики в её глазах. Телесных изъянов в её теле не было заметно — если только не считать за него дьяволоподобные завитые рога. Бока и лапы покрывала лёгкая тёмная ткань накидки с рукавами для передних. От крылатой исходила мощь, похожая на ту, что источала энергетика Намиры — только чувствовалась она более мощной и при том более мягкой, а ещё… просто была другой, не столь угловатой и резкой. В отличии от речей драконессы:
— Ты был не крылатым. Знать бы только, зачем Намира именно тебя выбрала. Неужели и она, почитая Тьму, осведомлена о другой её ипостаси, Хаосе? Случайностей нет — во всех случайностях воля Матери.
Инанна сидела в висячем саду своего дворца со старинной книгой в лапах и то смотрела на вечереющее небо, на которое вышли обе луны, то вновь возвращалась к тексту — сложному и глубокому, при чтении которого суть доходила лишь после вдумывания в комментарии переписчика.
Царапала руны Намира-кобница, кем была отмирвал, отрубившая обе руки. Вне времени и вне места.
Я убила Намиру, когда та осознала, что нельзя совмещать навязывание своей воли Вселенной — цель многих кобников — и отрешение от своей воли, через которое Вселенная путает навязанное со своим. Да, если ты — Вселенная, ваши воли одинаковы. Но что тебе, всему живому существу, до капризов своего когтя? Это ты сам используешь коготь вместе с другими, чтобы делать вещи или рвать врагов. Потвора, учись у себя же. Если твоё нутро хочет командовать твоим телом — возбуждает желание много есть и много спариваться — тебя учат твоим разумом брать себя под контроль для достижения цели, поставленной разумом. Зрелый разум, охвативший Вселенную, забудет о прежних целях той её части, из которой он расцвёл. Ланра говорила вам в своей книге: «Завершающий шаг — абстрогация от собственного Наблюдателя». Как же мало тех, кто преодолел всё обучение до конца! Эгоистичные кобники останавливаются на предпоследней стадии, когда уже им подвластны законы Вселенной и события в ней. И даже если кто-то и желает обучаться дальше, то не мирится с полной потерей того, что раньше считал собой, и даже сама Ланра считает, что «посвящаемый становится отдельным от старой Вселенной Наблюдателем, создав своим отделением от исходной реальности новую, собственную». Такие не желают открывать правды, бегут от неё, плодя Вселенные-Наблюдателей, разные и отличные друг от друга, но вторичные по отношению к собственной Сути, которая позволяет им существовать.
Ты думаешь, что Вселенная сама держит себя? Ты думаешь, что ты сам себя родил? Глупец, это я — твоя мать. Даже Ничто должен кто-то создать. Тем более создаётся нечто определимое, то, что имеет форму, отличную от первоначальной бесформенности. И, как всякое создание, существует для некой цели.
Зови меня Тьма, потому что тебе не узреть того, что стоит за мной. Смирись, что даже ты, вечный, имел начало — не во времени и месте, а во мне.
Люби меня, как мать, и забудь о матери тела твоего бутона, потому что она это ты, а я — иное. Помни, что ты это не только твоя воля, но и воля тех, кто тебя окружает. Слушайся свою мать, потому что пока ты не стал мной, в тебе нет своей мудрости. Ищи общения со мной и приглядывайся к моим знакам. Я люблю сильных и умных, но когда ты используешь других — то и учится на своих поступках другой, а ты остаёшься без пользы. Тебе некого использовать, кроме себя, но если ты любишь меня и попросишь помощи — я не обойду стороной.
Списано на пергамент с хардольского первоисточника сар-волхом Нашара Нергалом, пятого тепла по основанию Утгарда. Вот ключи от замков текста:
1 — кобник/кобница (коб — «колдовство» прг.
Зарера и Лалра когда-то куда-то беззвучно смылись, оставив дракона в одиночестве, но почему-то тот не слишком испугался — больше подсознательно расстроился тому, что его покинули невольные… подруги? Хотя, что это он, пленители и на товарищей не тянули. Даром что воскресили для собственных целей.
Но в одиночестве Александр долго не пробыл. Из темноты медленно и с едва слышным шуршанием вулканического песка вышла чешуйчатая драконесса — вроде бы тёмно-зелёная, хотя из-за темноты сложно быть уверенным — с белой — или, может, просто светлой — гривой, которая светлела на фоне чёрных стен так же, как блики в её глазах. Телесных изъянов в её теле не было заметно — если только не считать за него дьяволоподобные завитые рога. Бока и лапы покрывала лёгкая тёмная ткань накидки с рукавами для передних. От крылатой исходила мощь, похожая на ту, что источала энергетика Намиры — только чувствовалась она более мощной и при том более мягкой, а ещё… просто была другой, не столь угловатой и резкой. В отличии от речей драконессы:
— Ты был не крылатым. Знать бы только, зачем Намира именно тебя выбрала. Неужели и она, почитая Тьму, осведомлена о другой её ипостаси, Хаосе? Случайностей нет — во всех случайностях воля Матери.
Инанна сидела в висячем саду своего дворца со старинной книгой в лапах и то смотрела на вечереющее небо, на которое вышли обе луны, то вновь возвращалась к тексту — сложному и глубокому, при чтении которого суть доходила лишь после вдумывания в комментарии переписчика.
Царапала руны Намира-кобница, кем была отмирвал, отрубившая обе руки. Вне времени и вне места.
Я убила Намиру, когда та осознала, что нельзя совмещать навязывание своей воли Вселенной — цель многих кобников — и отрешение от своей воли, через которое Вселенная путает навязанное со своим. Да, если ты — Вселенная, ваши воли одинаковы. Но что тебе, всему живому существу, до капризов своего когтя? Это ты сам используешь коготь вместе с другими, чтобы делать вещи или рвать врагов. Потвора, учись у себя же. Если твоё нутро хочет командовать твоим телом — возбуждает желание много есть и много спариваться — тебя учат твоим разумом брать себя под контроль для достижения цели, поставленной разумом. Зрелый разум, охвативший Вселенную, забудет о прежних целях той её части, из которой он расцвёл. Ланра говорила вам в своей книге: «Завершающий шаг — абстрогация от собственного Наблюдателя». Как же мало тех, кто преодолел всё обучение до конца! Эгоистичные кобники останавливаются на предпоследней стадии, когда уже им подвластны законы Вселенной и события в ней. И даже если кто-то и желает обучаться дальше, то не мирится с полной потерей того, что раньше считал собой, и даже сама Ланра считает, что «посвящаемый становится отдельным от старой Вселенной Наблюдателем, создав своим отделением от исходной реальности новую, собственную». Такие не желают открывать правды, бегут от неё, плодя Вселенные-Наблюдателей, разные и отличные друг от друга, но вторичные по отношению к собственной Сути, которая позволяет им существовать.
Ты думаешь, что Вселенная сама держит себя? Ты думаешь, что ты сам себя родил? Глупец, это я — твоя мать. Даже Ничто должен кто-то создать. Тем более создаётся нечто определимое, то, что имеет форму, отличную от первоначальной бесформенности. И, как всякое создание, существует для некой цели.
Зови меня Тьма, потому что тебе не узреть того, что стоит за мной. Смирись, что даже ты, вечный, имел начало — не во времени и месте, а во мне.
Люби меня, как мать, и забудь о матери тела твоего бутона, потому что она это ты, а я — иное. Помни, что ты это не только твоя воля, но и воля тех, кто тебя окружает. Слушайся свою мать, потому что пока ты не стал мной, в тебе нет своей мудрости. Ищи общения со мной и приглядывайся к моим знакам. Я люблю сильных и умных, но когда ты используешь других — то и учится на своих поступках другой, а ты остаёшься без пользы. Тебе некого использовать, кроме себя, но если ты любишь меня и попросишь помощи — я не обойду стороной.
Списано на пергамент с хардольского первоисточника сар-волхом Нашара Нергалом, пятого тепла по основанию Утгарда. Вот ключи от замков текста:
1 — кобник/кобница (коб — «колдовство» прг.
Страница
2 из 34
2 из 34
