Осколки души

Даже сейчас, стоило ей прикоснуться ко мне, как я ощутила лихорадочный жар, стремительно разливающийся по телу похотью. Все усилия теперь были направлены на то, чтобы не начать раздеваться и не прикоснуться к этой женщине.

Кто она? Хозяйка замка? Его любовница? Точного ответа я не знала, но чувствовала, что она — иная, как и он. Я до сих пор не могла поверить, что существуют такие, как они. Другие… Монстры из страшных сказок. И я становилась таким же монстром. Что-то постепенно ломалось во мне, перестраивало и меняло.

Пальцы царапнули камень ложа, боль пронзила все тело с новой силой, и жар желания схлынул, оставив только мягкое тепло. Пальцы Лилит больше не прикасались ко мне, но я знала, что это временная передышка.

— Так-то лучше, — в ее голосе слышалась удовлетворение. — Ты очень вкусная, куколка.

Стало смешно, а в следующий миг воздух перестал поступать в легкие от боли. Все же сломанные кости и смех несовместимы.

И что она считала вкусным? Мою боль? Отчаяние и страдания? Видимо, тут не только ей было сладко от этого…

На мой лоб и живот легли горячие ладони. А сейчас меня починят. Чтобы снова сломать. Если ад существует, то я попала туда при жизни. Но самое страшное было то, что каждый раз, когда она меня лечила, я испытывала ни с чем несравнимые душевные муки. И даже зная о том, что они меня ожидают, я не была готова к ним…

— Маша, пора вставать, — голос мамы из кухни заставил меня проснуться. — Завтрак уже готов. Быстро в душ.

Я сладко потянулась и улыбнулась. Мммм… Как же хорошо! Пятница — мой любимый день недели. Настроение было превосходным. Вскочив с кровати, метнулась на кухню.

— Привет, мелкий! — потрепала каштановые волосики Мишки, уплетающего завтрак за обе щеки. Тот попытался увернуться. Знаю, нежности мы не любим. — Смотри не лопни, — подмигнула братцу, который в ответ показал мне язык.

Мама разливала кипяток по кружкам, а запах гренок будоражил и мой аппетит.

— Привет, мам! — подошла к ней сзади и обняла.

— Привет, солнышко, — поцеловала она меня в щеку. — Папа отвезет тебя в школу пораньше сегодня. У него проверка на работе.

Сердце вдруг сжалось. Папа… Солнечный свет внезапно замигал, словно лампочка в подъезде. На миг мне показалось, что это и не мама передо мной, так изменились черты ее лица. И в то же время они были мне странно знакомы. Я в ужасе отшатнулась, зацепив табуретку, которая с грохотом упала на пол.

— Маш, все хорошо? Что такое? — мама с беспокойством смотрела на меня, а затем подошла и положила горячую ладонь на мой лоб, проверяя температуру. Меня словно током ударило и захотелось отшатнуться, но я сдержала этот порыв.

Солнце снова заливало кухню, словно ничего и не произошло. А мне стало вдруг как-то жутко. Я вспомнила сегодняшний странный сон, подробности которого ускользали от меня. И я понимала, что не хочу вспоминать. Хватало и осадка на душе, который хотелось выдрать из себя, смыть, как грязь.

— Я в душ, — развернулась и чуть ли не бегом направилась в ванную.

— Только быстро! — крикнула вслед мама. Или не мама? Господи, я, наверное, схожу с ума.

Теплые струи воды показались живительным бальзамом, снимая напряжение в теле. Странно… Ломит, словно я вчера пробежала несколько километров. И сколько вообще времени? Я на работу не опаздываю там?

Стоп. Какая работа? Мама же сказала, что папа…

Волосы на голове зашевелились. Он же… погиб.

Сглотнув ставший в горле комок, вышла из душа и медленно приблизилась к зеркалу, чтобы замереть от ужаса. Боже… Этого не может быть. Там отражалась другая комната. Ее стены, пол, потолок были сделаны из серого мрачного камня. Как и вся мебель… Я тоже была другой. Волосы спутанными мокрыми прядями обрамляли тонкое изможденное лицо. Голубые глаза казались огромными и яркими из-за черноты вокруг них. А моя одежда… Майка, как и шорты, наверное, когда-то была белой, а теперь в грязных разводах и дырах. Завершали мой образ выпирающие кости и казавшаяся прозрачной бледная кожа. Посмотрела вниз и действительно увидела и майку, и тонкие руки. Меня уже не просто трясло, меня колотило крупной дрожью. Я не хотела в это верить. Обернулась назад. Душевая кабинка, темно-зеленая плитка на стенах, мое яркое желтое полотенце привычно висело на вешалке. Но почему тогда я так ужасно выгляжу? Вернулась взглядом к зеркалу, в котором на этот раз было правильное отражение — ванная комната и прежняя я. Но одежда… Галлюцинации?

Надо на солнечную кухню, к маме… Рванула к выходу, открыла дверь и…

— Папа? — замерла в шоке.

Он стоял прямо передо мной, в белой рубашке, черных брюках. Такой настоящий, красивый. Живой… Его карие теплые глаза так привычно смотрели на меня, а я понимала, что все это не может быть правдой. Я все вспомнила, но…

— Папа… — бросилась к нему.