Ещё один день

Острый конец встретился с черепом Валика. Послышался чавкающий звук, когда острие пробило правый глаз. Торговец отшатнулся, не веря тому, что сейчас произошло. Его штаны мигом стали мокрыми.

— Ты…

Новый удар. Брызнула кровь. Лариса проглотила бурую жидкость, продолжая наносить всё новые и новые удары. Лицо Валика превратилось в кровавое дерьмо. Острие камня покрылось кровью, прилипшими волосами и частичками плоти.

Наконец, силы покинули Ларису. Девушка, выпустив оружие, сунула окровавленную руку в карман и извлекла из него голубоватый порошок, что находился в пластиковом пакете. Теперь ей этого наркотика хватит на пару дней. Жаль, конечно, что торговец не держал больше.

Мазнув равнодушно по трупу, девушка, прижимая пакет к впалой груди, поспешила обратно домой, внимательно оглядываясь, чтобы не дай бог никто у неё не увидел драгоценность. Она была довольно, и одновременно несчастна. Ещё один день прожит, а значит, что впереди ждёт следующий.

�

Удобно устроившись на скрипучей кровати, Марк с интересом изучал пожелтевший от времени журнал. Этот номер, что находился в руках, вышел лет сорок назад, никак не меньше. Парень бегал глазами по строчкам, впитывая в себя научные достижения прошлого. Особенно его заинтересовала одна статья, о первом полёте человека на Марс. В ней были описаны все трудности такого дальнего путешествия, а затем и посадка на красную планету.

«Интересно, — подумалось ему, — а как там живут люди на лунной базе. И вообще, в орбитальных городах?»

Марк довольно часто размышлял о всяком. Его интересовали глубины космоса, смысл бытия и всё в этом роде.

Парень со вздохом отложил журнал, аккуратно кладя его на стол, который был весь в грязных потёках. Он почмокал губами, ощущая в горле сухость.

«Когда же я пил воду? Вчера? Ну да, вчера. Ведь ночью я находился в берлоге у Лунатика».

На окне жужжала муха. Марк внимательно проследил за ней взглядом, пытаясь предугадать, куда насекомое двинется в следующий момент. Взмах руки, хлопок, и муха лежит у него на ладони. Губы Марка растянулись в довольной ухмылке. Он закинул насекомое к себе в рот, пережёвывая тельце теми остатками, что назывались жевательными зубами.

— Мало, — пробурчал он, громко отрыгивая.

Пружины на видавшей виды кровати жалобно скрипнули, когда парень поднялся, почёсывая тощий живот под майкой. Он какое-то время тупо стоял, таращась в одну точку, а потом медленно, как бы неохотно, двинулся прочь из комнаты.

За дверью находилась прихожая. Возле порога спал его отец, уткнувшись мордой в собственную блевотину.

— Опять обоссался, — буркнул сын, переступая через тело отца.

Пройдя на кухню, Марк остановился, бросив взгляд на материнскую спину. Та стояла к нему спиной, уставившись в окно, держа в одной руке замызганный вибратор, а в другой дымящуюся сигарету. Кожа на спине была покрыта многочисленными оспинами и гнойниками, по которым ползали мухи.

— Есть чего пожрать? — поинтересовался сын, хотя и знал ответ наперёд.

— Если найдёшь, то сожри, — буркнула мать, не оборачиваясь.

Марк осмотрел скудную обстановку в кухне, заглядывая в пустые кастрюли, в которых поселились маленькие пауки.

— А вода есть?

— А кто за ней ходил?

— Ну, вчера же кто-то ходил?

— Так вчера и выпили. А если у тебя сушняк, то бери вёдра и чеши на колонку.

— Там же очередь. Мне до вечера придётся стоять.

— Твои проблемы.

Заметив ковш на печке, Марк придвинулся ближе, втягивая в себя вонь от той штуки, что в данный момент булькала на огне.

— Чего это за дрянь?

— Не твоё дело.

— Ты чё, снова залетела?

Мать, отвернувшись от окна, двинулась к сыну. Её единственная грудь покачивалась из стороны в сторону, изрезанная синими венами. Другая же отсутствовала. Её пришлось удалить два года назад, когда она начала гнить.

Приблизившись к ковшу, женщина принялась размешивать вибратором, не обращая внимания на то, что резина плавилась, слезая пластами в это варево.

— На жрачку не сильно смахивает.

— Отвали.

Хлопнула входная дверь. Мимо промелькнул силуэт младшей сестры. Похоже, что у Лариски было нечто интересное, что она с такой осторожностью прижимала к себе.

Плюнув в то дерьмо, что варилось, Марк под вопли матери направился прочь из кухни. На мгновение остановился, чтобы обыскать карманы обоссанных штанов отца. Как и ожидал он, ничего интересного не было. Носовой платок в засохшей крови, и ещё какие-то клочки бумаги.

Пнув отца под рёбра, одновременно с брезгливостью вытирая руки, Марк открыл дверь одной из комнат. На полу сидел Кирилл, младший из детей. Из его приоткрытого рта тянулась тонкая нить слюны, а глаза тупо, как-то странно смотрели в одно место.