Добавить в моё избранное
119 мин, 51 сек 7521
Так увлеклась она описанием дальнейшей Витиной-кошачьей жизни, что и не заметила, что в очередной выщерблине на потолке поджидает её засада. В эту выщерблину вжался тёмный, почти сливающийся со цветом стен котёнок. Но вот, когда ведьма проходила под ним, резко распрямил он лапку, и бросил в тёмное лицо ведьмы зеленоватый порошок.
Громко вскрикнула ведьма, и тут же начала кашлять.
Взмахнула руками, в одной из которой были сжаты задние лапы Вити-кота, и тот подлетел, стукнувшись головой об самый потолок. Но нечеловеческое чиханье всё усиливалось. Казалось, что это какой-то колдовской механизм завёлся и трещит среди узких стен этой лестницы.
И вот выпустила ведьма Витю, и погрузила свои страшные руки во мрак — туда, где должен был находиться её нос. Сделала она один шаг вперёд, и тут от противоположных стен отделились ещё два тёмных котёнка. Натянули они верёвку, об которую и споткнулась ведьма, — перевернулась она через голову, и полетела вниз, попыталась ухватиться за стену, но рука её попала на алый факел, который, переломился и ткнулся своей горящей частью туда, где должно было быть её лицо.
Заворожено глядящий на эту картину Витя на мгновенье увидел маску, имеющую столь же мало с человеческим лицом, как и голос ведьмы.
А потом он услышал печальный шёпот одного из котят:
— Беги скорее наверх. У тебя ещё есть шанс спастись. Только не засыпай подольше. Придумай что-нибудь. Ответ ищи в парке.
И тогда Витя бросился наверх, к ставшему уже совсем крохотным световому пятнышку. Теперь он вполне владел своим кошачьим телом. Он едва касался лапами ступеней, но прыжки его были такими сильными и стремительными, что алые факелы мимо которых он проносился, слились в одну полосу.
Но всё же казалось Вите-коту, что бежит он недостаточно быстро. Ведь снизу слышалось грохотанье и всё приближающийся топот. Это ведьма за ним гналась.
Быстрее! Быстрее! Быстрее!
Но вот завопила сзади ведьма, и хотя мало в её голосе было человеческого, но Витя-кот очень даже хорошо её понял.
«Вернись!» — вот что требовала ведьма.
Конечно, меньше всего ему хотелось возвращаться. Даже и просто обернуться не желал Витя-кот. Никогда больше не видеть ведьму, забыть весь этот кошмар — вот, чего он больше всего желал.
Но крик этот: «Вернись!», был не простым — он через его кошачью шкуру просачивался, он прорывался через кости, и охватывал мозг, парализуя волю, замедляя движения, разворачивая голову назад.
Но Витя-кот боролся. Усилием воли разрывал паутину ведьмовского заклятья.
Вот, наконец, последние ступеньки. Витя выпрыгнул в свою комнату, но… это была не совсем его комната. Ведь он всё ещё пребывал во сне! И ползала по стенам, скорчиваясь в демонические физиономии, паутина; и плыл за окнами шипящий, щупальца и смерть таящий туман.
Сзади разразился злобный, жестокое наказание предвещающий голос. Ведьма уже ворвалась в эту комнату, уже тянула к Вите-коту свои тёмные длани.
А Витя-кот бросился к будильнику, который стоял на тумбочке, возле его кровати. Конечно, Витя не был уверен, что у него что-либо получится, но всё же этот будильник был его последней надеждой.
Дрожащими кошачьими лапами схватил его, надавил когтем на кнопку. И тут же прорезалась резкая, но такая желанная механическая трель. И холодом жгучая длань ведьмы, которая к его плечу прикоснулась, сразу же соскользнула.
Яростный вопль метнулся, но тут же и смолк в отдалении, словно бы некая катапульта отбросила ведьму…
Всё вокруг Вити-кота задрожало, поплыло, завращалось сотнями водоворотов. Он и сам во всей этой круговерти не смог устоять на лапах — тем более, что и не удобно это было — стоять на задних лапах. Повалившись на пол, начал он стремительно крутиться из стороны в сторону, постоянно ударяясь обо что-то своими пушистыми боками.
Очнулся он, глядя на люстру, которая висела прямо над ним, лежащим на полу. Но люстра больше не раскачивалась подобно маятнику, и не осталось на стенах ни движущейся, ни какой-либо иной паутины. За окном быстро пролетали снежинки, но не осталось больше и следа от колдовского морока.
Приподнявшись, обнаружил Витя, что во время своего кувырканья по полу устроил большой погром: перевёрнуты были стулья, сдвинуты стол и кровать, а с книжного шкафа попадали несколько крупных фолиантов, которые только по случайности не прихлопнули его…
Итак, Витя понял, что он вырвался из страшного, колдовского сна, и даже улыбнулся. Но вот взглянул он на своё тело, и горестное стенание вырвалось из него. Он выглядел точно так же, как и в последней части своего сна. То есть, как огромный, бело-пушистый кот, и ни рук, ни ног у него больше не было, вместо них он мог видеть увенчанные острыми когтищами лапы.
Только что он волновался, что не сможет объяснить родителям причину погрома в своей комнате, и они, чего доброго, не купят ему новые компьютерные игры.
Громко вскрикнула ведьма, и тут же начала кашлять.
Взмахнула руками, в одной из которой были сжаты задние лапы Вити-кота, и тот подлетел, стукнувшись головой об самый потолок. Но нечеловеческое чиханье всё усиливалось. Казалось, что это какой-то колдовской механизм завёлся и трещит среди узких стен этой лестницы.
И вот выпустила ведьма Витю, и погрузила свои страшные руки во мрак — туда, где должен был находиться её нос. Сделала она один шаг вперёд, и тут от противоположных стен отделились ещё два тёмных котёнка. Натянули они верёвку, об которую и споткнулась ведьма, — перевернулась она через голову, и полетела вниз, попыталась ухватиться за стену, но рука её попала на алый факел, который, переломился и ткнулся своей горящей частью туда, где должно было быть её лицо.
Заворожено глядящий на эту картину Витя на мгновенье увидел маску, имеющую столь же мало с человеческим лицом, как и голос ведьмы.
А потом он услышал печальный шёпот одного из котят:
— Беги скорее наверх. У тебя ещё есть шанс спастись. Только не засыпай подольше. Придумай что-нибудь. Ответ ищи в парке.
И тогда Витя бросился наверх, к ставшему уже совсем крохотным световому пятнышку. Теперь он вполне владел своим кошачьим телом. Он едва касался лапами ступеней, но прыжки его были такими сильными и стремительными, что алые факелы мимо которых он проносился, слились в одну полосу.
Но всё же казалось Вите-коту, что бежит он недостаточно быстро. Ведь снизу слышалось грохотанье и всё приближающийся топот. Это ведьма за ним гналась.
Быстрее! Быстрее! Быстрее!
Но вот завопила сзади ведьма, и хотя мало в её голосе было человеческого, но Витя-кот очень даже хорошо её понял.
«Вернись!» — вот что требовала ведьма.
Конечно, меньше всего ему хотелось возвращаться. Даже и просто обернуться не желал Витя-кот. Никогда больше не видеть ведьму, забыть весь этот кошмар — вот, чего он больше всего желал.
Но крик этот: «Вернись!», был не простым — он через его кошачью шкуру просачивался, он прорывался через кости, и охватывал мозг, парализуя волю, замедляя движения, разворачивая голову назад.
Но Витя-кот боролся. Усилием воли разрывал паутину ведьмовского заклятья.
Вот, наконец, последние ступеньки. Витя выпрыгнул в свою комнату, но… это была не совсем его комната. Ведь он всё ещё пребывал во сне! И ползала по стенам, скорчиваясь в демонические физиономии, паутина; и плыл за окнами шипящий, щупальца и смерть таящий туман.
Сзади разразился злобный, жестокое наказание предвещающий голос. Ведьма уже ворвалась в эту комнату, уже тянула к Вите-коту свои тёмные длани.
А Витя-кот бросился к будильнику, который стоял на тумбочке, возле его кровати. Конечно, Витя не был уверен, что у него что-либо получится, но всё же этот будильник был его последней надеждой.
Дрожащими кошачьими лапами схватил его, надавил когтем на кнопку. И тут же прорезалась резкая, но такая желанная механическая трель. И холодом жгучая длань ведьмы, которая к его плечу прикоснулась, сразу же соскользнула.
Яростный вопль метнулся, но тут же и смолк в отдалении, словно бы некая катапульта отбросила ведьму…
Всё вокруг Вити-кота задрожало, поплыло, завращалось сотнями водоворотов. Он и сам во всей этой круговерти не смог устоять на лапах — тем более, что и не удобно это было — стоять на задних лапах. Повалившись на пол, начал он стремительно крутиться из стороны в сторону, постоянно ударяясь обо что-то своими пушистыми боками.
Очнулся он, глядя на люстру, которая висела прямо над ним, лежащим на полу. Но люстра больше не раскачивалась подобно маятнику, и не осталось на стенах ни движущейся, ни какой-либо иной паутины. За окном быстро пролетали снежинки, но не осталось больше и следа от колдовского морока.
Приподнявшись, обнаружил Витя, что во время своего кувырканья по полу устроил большой погром: перевёрнуты были стулья, сдвинуты стол и кровать, а с книжного шкафа попадали несколько крупных фолиантов, которые только по случайности не прихлопнули его…
Итак, Витя понял, что он вырвался из страшного, колдовского сна, и даже улыбнулся. Но вот взглянул он на своё тело, и горестное стенание вырвалось из него. Он выглядел точно так же, как и в последней части своего сна. То есть, как огромный, бело-пушистый кот, и ни рук, ни ног у него больше не было, вместо них он мог видеть увенчанные острыми когтищами лапы.
Только что он волновался, что не сможет объяснить родителям причину погрома в своей комнате, и они, чего доброго, не купят ему новые компьютерные игры.
Страница
8 из 35
8 из 35
