Наказание

— Ну а пивасика, может, купишь? — с вопросом наивности добавила она.

— Губу с пола подбери и поехали!

27 апреля. Московская область, г. Межевск. Городская больница. 9:25.

Местная атмосфера в эти утренние часы нисколько не настраивала на позитивную волну. Безлюдная аллея больничного парка одиноко зарастала дикими кустами и незаметно терялась где-то чуть ниже за поворотом. В добавок ко всему меж корявых стволов старых кленов мрачно стелилась плотная пелена тумана. Странным образом были пусты в эти минуты узкие межкорпусные тропинки, засыпанные прошлогодней листвой. Редкий прохожий попадался на глаза, и тот не задерживаясь без особой нужды, торопился скорее уйти отсюда по своим делам. Ни проезжающих мимо машин скорой помощи, ни заботливого медперсонала с чемоданчиками и прочим, ни самих больных тоже не было видно. От всего этого тоскливого умиротворения складывалось твердое ощущение того, что люди попадали в эту больницу не выздоравливать, а скорее наоборот, готовиться ко встречи с умершими родственниками. Мало того, все окружающее к тому и подталкивало: мол, не задерживайся здесь, чтобы не создавать очереди там.

Подъехав к зданию морга, Семенов даже немного обрадовался тому, что двери были гостеприимно открыты для посетителей. Лена же наоборот, при виде его скривила кислую мину.

— Нафига мы сюда приехали? — брезгливо спросила она.

— Работа у нас такая, — ответил Семенов уже с надеждой в душе, что назойливая девчонка хотя бы останется сидеть в машине и не будет путаться под ногами. Но и тут она его удивила, открыв дверь и собираясь выходить.

— Ты куда? — спросил он. — А здесь подождать не хочешь?

— Нафига я буду тут одна торчать? — в ответ переспросила Лена.

— Ну лады, — усмехнулся Семенов. — Пошли, может харчи отметаешь.

Перед тем как переступить порог этого храма науки судебно-медицинской экспертизы и богини анатомии, он задержал Лену у входа и совершенно серьезно заявил ей:

— Значит так! Первое — держать язык за зубами, второе — глупых вопросов (типа: «ой, а чей-то у него?») не задавать, и третье, немаловажное — никого руками не трогать!

— Я что, по-твоему, больная?! — возмутилась Лена.

— Кто тебя знает… — неопределенно ответил он.

Войдя внутрь, они прошли через так называемый предбанник, а за ним уже непосредственно в саму «сокровищницу». В нос тут же отдалось характерным резким запахом раствора формальдегида, как неотъемлемой части этого общественного заведения. Но тут он, казалось, был особенно силен, потому как не просто пощипывал носик, но и с корнем выедал глаза. В отличие от Семенова, который начинал тужится от здешних зловонных ароматов, Стрельникова чувствовала себя относительно нормально и, не обращая никакого внимания на эти мелочи, с интересом разглядывала бирки на ногах клиентов.

Патологоанатомом по фамилии Ефремов оказался человек примерно сорока лет, роста ниже среднего, с короткими редеющими волосами, в толстых очках с черной оправой, из-за которых узкие глазки казались заметно косыми. Одет он был привычно в белый докторский халат, хотя изрядно помятый и местами плохо выстиранный. Заметив вошедших посетителей, он встал из-за стола и шаркающей стариковской походкой подошел к ним.

— Чем могу быть? — учтиво спросил он.

— Специальный агент Семенов, Управление ФСБ. Вас должен был предупредить капитан Пархоменко о моем визите.

— Ах, да-да! Он мне звонил. Вы пришли вовремя, я как раз закончил оформление заключения по трупу Казаченко М. В. — пролепетал он и, повернувшись к столу вытащил из кипы бумаг сиреневую папку. — Вот, пожалуйста ознакомьтесь.

— Хорошо, — согласился Семенов. — А по Старостиной?

— Еще накануне все сделал, — ответил тот и вновь порывшись в бумагах извлек еще одну такую же папку. — Дело в том, что я еще вчера вас ждал, но увы…

— Вообще-то я к вам вчера наведывался с самого утра.

— Ах, да! Простите великодушно, я весь день проработал в лаборатории. Совершенно, знаете ли, закрутился и забыл предупредить.

— А мне сообщили, что вы немного не в себе, так сказать.

— Кто? — неподдельно изумился Ефремов.

— Да вот тут, женщина-уборщица…

— А! Не обращайте на нее внимания. Это скорее она совершенно не в себе. Говорит не подумавши все, что в голову взбредет. Иной раз сам ей удивляюсь.

— Понятно, — многозначительно отозвался Семенов.

— Давайте все же выйдем на воздух, — предложил Ефремов, видя, что его визитерам не так легко находится в этом помещении.

«Давно пора», — подумал Семенов, сдерживая себя из последних сил.

Как порой бывает прекрасен этот мир! Как здорово иногда дышать свежим воздухом! Как радостно жить и не чувствовать посторонних тошнотворных запахов! Если кому-то этого не понять, то пусть попробует пробыть в уездном морге хотя бы пятнадцать минут.