Наказание

Уверяю, по сравнению с ним, общественный привокзальный туалет не что иное, как город Сочи!

На улице, наслаждаясь провинциальным кислородом, Семенов бегло просмотрел заключения, полученные от Ефремова. Причина смерти обеих была ясна и подтверждалась при первичном осмотре тел. Единственный вопрос возник у него еще до этого:

— Как вы считаете, — обратился он, — в случае со Старостиной, была ли она в сознании на момент смерти?

Подобные вопросы очень не нравились Лене, и поэтому она раздраженно отвернулась и предпочла дальше не слушать их разговора.

— Вы знаете, определенно могу вам сказать, что да была, — ответил Ефремов. — Была и в полной мере осознавала, что с ней происходит. Я не нашел у нее в крови признаков алкоголя или употребления психотропных, либо седативных препаратов. Вне всякого сомнения, она испытала болевой шок, но это уже, как вы понимаете, после того как ее…

— Ясно. Каких либо еще странных факторов или несоответствий при осмотре тела вы не заметили?

— Что вы имеете в виду? — переспросил он, закуривая стиснутую папиросу Беломора.

— Может быть, какие-то следы от инъекций, мелкие царапины, порезы или ссадины? Другие признаки постороннего вмешательства? Может, у нее было ничем не вызванное внутреннее кровоизлияние? Еще что-либо?

— Нет. У Казаченко обширная гематома в затылочной части черепа, вероятнее всего, от сильного удара твердым предметом, а в остальном ни у нее, ни у Старостиной не было ничего, что вас интересует. — Уверенно ответил тот, но призадумавшись, вдруг добавил. — Хотя вы знаете, накануне я сопоставил образцы ножевых порезов от первых двух случаев и пришел к любопытному выводу. Одну минуточку…

Ефремов резво нырнул обратно в свою обитель и уже через минуту вернулся с листком бумаги.

— Вот. Полюбопытствуйте, — с легкой улыбкой предложил он, протягивая его Семенову.

— Так, что это? — себе под нос пробубнил он, изучая предоставленный документ. — Заключение… Образец пореза Љ1… так-так… по характерным признакам… ширине… не соответствует… Чего? — недоумевая, спросил он.

— Да-да. Именно так! — самодовольно продекларировал тот, словно открыл новую планету. — Я сравнил ножевые ранения, нанесенные первой и второй жертве, и пришел к определенному выводу о том, что в обоих случаях ширина лезвия и прямое сечение угла заточки не совпадают. Так же я выявил расхождения в самой форме лезвия. Что указывает на то, что в случаях с Михновской и Никитиной использовалось два разных ножа!

Наивная детская улыбка первооткрывателя вызвала у Семенова резкое отвращение.

— Вам это кажется забавным? — со всей серьезностью спросил он.

— Нет, нисколько. Простите… — стыдливо извинился тот.

— Это все? Или вы еще что-то упустили?

— Касательно характера ножевых ранений я могу лишь дополнить, что в обоих случаях нанесены они были под разным углом относительно вертикальной оси тела.

— И как сие можно объяснить?

— А это уже по вашей части, агент Семенов. Мое дело только дать заключение по фактам, а ваше — объяснить их наличие или отсутствие, — со всей деликатностью заявил тот.

Уточнив еще несколько моментов, он попрощался с Ефремовым и, сев в машину, серьезно задумался над всем вышесказанным. Стрельникова сидела рядом и тоже была не в восторге от этой встречи. Но из всего этого ее интересовал другой вопрос, на который именно сейчас она хотела услышать ответ:

— Кто эти Казаченко и Никитина?

Семенов промолчал.

— Это девочки из нашего города? — решила уточнить Лена, но обратной реакции от него снова не последовало, и тогда она продолжила цепочку умозаключений, чувствуя, что ведет она в правильном направлении. — Если ты разговаривал с ним, то значит, они мертвы.

Вот она сама обо всем и догадалась, Семенову лишь оставалось подвести трагический итог всего сказанного ею:

— Тело Маши Казаченко нашли в среду в кустах, неподалеку от собственного дома, Наташу Никитину около месяца назад за гаражами. Этот выродок убил Катю Михновскую и твою подругу Таню Старостину.

От его слов Лене стало по-настоящему страшно. Семенов решил не доводить ее до истерики лишними вопросами, а дать некоторый промежуток, чтобы она могла прийти в себя от всего услышанного. Какое-то время они сидели молча в машине. Семенов внимательно просматривал полученные заключения судмедэксперта, а Лена просто смотрела в никуда. Ее взгляд терялся среди мелких капель на стекле. Она чувствовала удушающую тошноту внезапно подкатившую к горлу. Скорее всего это была горечь потери единственного дорогого человека, смешанная с собственным страхом. Ей сейчас больше всего хотелось заплакать, но тупая гордость и самолюбие не давали ей права на эту слабость. Ей оставалось только терпеть. Пусть в отчаянии, пусть без помощи и поддержки, но главное терпеть. Нельзя показаться беззащитной, нельзя сдаваться на милость окружающей серой пустоты.