Ночная смена

Требовательное «мяу!» из-за неё, осторожный шорох, тихое сухое постукивание по скрипучему полу. Что это выходит им навстречу?! Ужас хватает за икры ледяными лапами, схватывает мышцы, вцепляется в глотку. Оскаленный кошачий череп хищно глядит провалами глазниц, за тонких острых зубах — свежая кровь. Мышеловкой клацает костяная пасть, метель доносит отзвуки чьей-то агонии, разрываемой плоти. Кровь струится по стенам, проступает сквозь трещины в полу. Её уже по щиколотку. Игорь бежит, задыхаясь, но позади уже нет двери — лишь бесконечная узкая прихожая, он поскальзывается, спотыкается о стулья, вскакивает, вытирая о джинсы испачканные руки. За дверями бесконечных спален жадно чавкают… Затылок немеет от дыхания наступающей на пятки Клавы с тесаком, вопящей «тащи свой харч»! Бежать всё труднее — всё прибывающая кровь густая, как кетчуп. Слева вроде как узкая дверца — похоже на встроенный шкаф. Чуть впереди — кровавая река безмолвно низвергается в мрачную бездну… Неумелый манёвр из последних сил — дверца подаётся вовнутрь, впуская задыхающегося сисадмина в туалет — точь в точь как на пятом этаже. Напружиненное тело выстреливает в сторону кабинки — странно! — внутри вместо унитаза — душ. Дрожащая рука хватается за ручку — поздно! Сухие цепкие пальцы вцепились в дверь, звериный взгляд безумно сверкает из-за грязных линз… Прыжок назад, душевая лейка сорвана с держателя, рукоятка до упора… Кислотное шипение, фурия с тесаком истаивает, как снеговик на черноморском побережье, грязной маслянистой массой исчезает в сливе… Слив в лифте? Да, Игорёк уже в лифте — вместе с Радиславом они медленно спускаются к выходу. На изгонителе нечисти — ниспадающая до голени шинель, на петлицах — погоны майора Красной армии, на голове — будёновка с потускневшей звездой.

— Мир подчиняется определённым законам, которые каждому определяют его долю. Во всём — в деньгах, в счастье, в испытаниях… Определяют, когда работать, когда отдыхать, когда есть, когда спать… — басит он, доверительно положив на плечо айтишнику мощную ладонь.

Игорь хочет возразить, но на уме лишь вплывшие ещё со школы строки Цветаевой: «Зверю — берлога, Страннику — дорога, Мертвому — дроги. Каждому — свое».Натужно растворяются двери лифта, они выходят — почему-то на движущийся вверх эскалатор. Конец его где-то теряется в вышине. «Интересно, что за станция?» — мелькает мысль.

— Выходи! — требовательно толкает в спину Радислав.

Торопливо перебирая ногами, Игорь взбирается по крутым ступенькам, опасаясь требовательно-хрипловатого «Не бегите по эскалатору!». Мышцы начинают болеть, по лицу струится пот. Стоило ли так тепло одеваться? Но кто знал, что предстоит такой спринт? Нагоняемая вентиляцией прохлада просачивается за воротник, пробуждая болезненную дрожь… Как-то уже не хочется на улицу, в метель, но вестибюль станции всё ближе — его огни всё ярче, всё ослепительней…

… Просочившийся под одеяло воздух противно щекочет потную спину. Кровать мокра насквозь. Пульсация сосудов в висках отзывается где-то в глубине черепа, во рту разлита горечь. Игорь тупо обвёл взглядом сумрачную спальню — старый шкаф, семейный портрет на стене, местами вспухший и потрескавшийся ламинат, стыдливо прикрытый потускневшим узорчатым ковром. За окном — бесконечное мельтешение мелких серых хлопьев. «Зима решила похоронить Питер под снегом» — мелькнула первая связная мысль.

Осторожно скрипнула дверь.

— Оклемался, болезный! Слава Тебе, Господи! — перекрестилась заглянувшая хозяйка. — Уж думала, не встанешь! Почти сутки пролежал…

— Сутки?! — сипло выдавил Игорь.

— И куда понесло на ночь глядя? — покачала головой женщина.

— На работу…

— Ты что же, в ночь ещё работаешь? А, ну ты ж говорил… — припомнила она. — Какая работа в такую страсть… Ну ладно, лежи, выздоравливай… Аптечку принести, может выпьешь чего?

— Спасибо, Тамара Владимировна, не надо…

Вслед за осознанием реальности пришёл человек из МВД. Интересовался, разумеется, судьбой Сергея Лобова. Игорь отрапортовал «официальную версию», и следователь, судя по поскучневшему лицу, слышавший её уже не раз, извинившись, удалился. Игорь поспешил успокоить хозяйку, что её постоялец чист перед законом.

— Свят, свят! Господи, да хранит Бог вашего зама! Дай Бог, чтоб нашли! — перекрестилась богобоязненная женщина, услышав о причине визита.

На работе сисадмин появился только через полнедели. В офисе царило чемоданное настроение: компания собиралась переезжать на новое, спешно найденное место, примерно за те же деньги, но в более современном здании и значительно дальше от центра. На смене была не Игорьковская команда — большая часть лиц, за исключением Дена, была незнакома.

Директор вкратце поделился новостями. Серёгу так и не нашли, зато вскрылся факт, всколыхнувший всю фирму: замдиректора вёл активную переписку с одним из питерских криминальных авторитетов Антоном Мазаевым по кличке Дед Мазай.