Добавить в моё избранное
106 мин, 47 сек 18443
Нет… Я не сумасшедший, — Он покачал головой. — Тебя не может быть, ты умерла! Тебя больше нет. Бетти мертва. Мертва!
Суини взмахнул бритвой, глядя, как тело девушки медленно сползает на пол. Он попятился назад, не в силах сдержать смех, который рвался наружу, пока на его пути не встала кровать. Тодд сел и до крови прикусил кулак. Он не мог понять, что такое происходит, почему призрак Бетти пришел к нему, и почему не исчез, а до сих пор находится там, возле двери.
Тяжело дыша, цирюльник оттянул ворот сутаны и попытался отдышаться, но грудь словно сдавливало невидимыми тисками. Что-то в глубине души не давало ему покоя и грызло изнутри, но что, Суини не мог понять. Его размышления прервало неожиданное появление Ловетт.
— Ах! — вырвалось из груди девушки, и она в ужасе прикрыла рот ладонью.
— Я только что видел привидение, — спокойно сказал Тодд, — но не бойся, я убил его.
Возможно, если бы обстоятельства сложились по-другому, Ловетт нашла бы нужные слова или промолчала вовсе, но, видимо, кто-то на небесах решил иначе.
— Бедный Суини, ты убил свою дочь!
— Что?
Одному Богу известно, что в этот момент творилось в душе цирюльника. Хотя, вряд ли он существует, раз смог допустить все, что произошло. Тодд сжал губы, и по его щекам вновь потекли слезы. Тем временем Ловетт подошла к окну и, глядя в никуда, поведала своему возлюбленному тайну, которую хранила долгих двадцать лет.
— Помнишь историю, что я рассказала тебе при нашей первой встрече? — Еще бы! Как мог Суини забыть такое? Ведь в тот день он узнал, что его жена покончила собой, бросившись с моста в темные воды Темзы, после того, как судья насильно овладел ею. — Так вот. Я видела, как миссис Бетти в слезах, одетая в одну рваную сорочку, выбежала из дома. Не спрашивай, почему я сама не спала в столь поздний час, мне тяжело вспоминать об этом. Так или иначе, но я на цыпочках, чтобы не разбудить отца и его пьяных друзей, выбралась на улицу и поспешила за рыдающей соседкой. Я видела, что она сделала, и еще долго стояла на мосту, глядя, как расходятся круги на воде. Что могла сделать маленькая девочка? Стоять и надеяться, что миссис Бетти выплывет, но… Занимался рассвет, и я поспешила домой. И вот когда я взялась за ручку двери, то услышала плач. Это плакала твоя дочь, Суини. Малышка Ловетт поднялась по холодным ступеням лестницы, зашла в квартиру и обнаружила в детской кроватке крохотную девочку. Кто теперь будет о ней заботиться? И тогда мне пришла в голову только одна идея, я такое в кино видела: подбросить дитя в какой-нибудь дом. Но, как ты сам знаешь, наш райончик то еще место, поэтому лучше церкви места не нашлось, да и священник человек хороший. Я схватила корзину для белья, что стояла в углу, положила в нее ребенка и кое-как дотащила до храма. После чего постучала в двери и убежала. Это воспоминание тяжелым камнем лежало на моей душе все эти годы. Я хотела рассказать тебе, но… Боялась, что не буду больше нужна тебе, боялась тебя потерять. А теперь мы остались только вдвоём, и больше нас ничего не держит в этом городе. Давай, уедем?
Девушка не слышала, как Тодд подкрался к ней. Она вздохнула и отвернулась от окна. Последнее, что увидела Ловетт перед смертью, было перекошенное безумством лицо не человека, но зверя, что вновь пробудился от дрёмы. Острое лезвие со свистом разрезало нежную кожу, разбрызгивая в стороны кровь и выпуская на свободу грешную девичью душу.
За окном прозвучал оглушающий громовой раскат, и с небес полило, как из ведра. Разразилась необычайная по своей силе гроза. Суини выронил бритву и беззвучно зарыдал. Вот она, божья кара! За месть, за смерть, что он нес. За все грехи. Он, сам того не зная, забрал жизнь своей дочери, в порыве гнева убил ту, что любила его таким, какой он есть. Человек не только кузнец своего счастья, но он же может его разрушить, как карточный домик.
В глазах Тодда потемнело. Не осознавая, что делает, он вышел из комнаты и спустился по лестнице на улицу. Дождь хлестал его по лицу, тек по волосам, пропитывая собой сутану. Суини, словно под гипнозом, зашел в здание закусочной, тут же приковав к себе взгляды посетителей. Их удивил внешний вид цирюльника, примерившего на себя сутану священника. Официантки кидались к нему с вопросами, но Тодд их не слышал.
— Где Ловетт? Мы тут зашиваемся…
— У нас заканчивается фарш…
— В главном зале пьяный коммивояжер разбил гору посуды и отказывается платить…
Но Суини пробубнил что-то невнятное, покинул зал и скрылся в помещении, куда остальным работникам вход был запрещен. Заперев дверь на большую задвижку, он оказался один на один с железным монстром, который освещался только миганием десятка маленьких красных лампочек электрического щитка, висевшего на стене. Привычным движением Тодд поднял рубильник, запустив механизм гигантской мясорубки.
Суини взмахнул бритвой, глядя, как тело девушки медленно сползает на пол. Он попятился назад, не в силах сдержать смех, который рвался наружу, пока на его пути не встала кровать. Тодд сел и до крови прикусил кулак. Он не мог понять, что такое происходит, почему призрак Бетти пришел к нему, и почему не исчез, а до сих пор находится там, возле двери.
Тяжело дыша, цирюльник оттянул ворот сутаны и попытался отдышаться, но грудь словно сдавливало невидимыми тисками. Что-то в глубине души не давало ему покоя и грызло изнутри, но что, Суини не мог понять. Его размышления прервало неожиданное появление Ловетт.
— Ах! — вырвалось из груди девушки, и она в ужасе прикрыла рот ладонью.
— Я только что видел привидение, — спокойно сказал Тодд, — но не бойся, я убил его.
Возможно, если бы обстоятельства сложились по-другому, Ловетт нашла бы нужные слова или промолчала вовсе, но, видимо, кто-то на небесах решил иначе.
— Бедный Суини, ты убил свою дочь!
— Что?
Одному Богу известно, что в этот момент творилось в душе цирюльника. Хотя, вряд ли он существует, раз смог допустить все, что произошло. Тодд сжал губы, и по его щекам вновь потекли слезы. Тем временем Ловетт подошла к окну и, глядя в никуда, поведала своему возлюбленному тайну, которую хранила долгих двадцать лет.
— Помнишь историю, что я рассказала тебе при нашей первой встрече? — Еще бы! Как мог Суини забыть такое? Ведь в тот день он узнал, что его жена покончила собой, бросившись с моста в темные воды Темзы, после того, как судья насильно овладел ею. — Так вот. Я видела, как миссис Бетти в слезах, одетая в одну рваную сорочку, выбежала из дома. Не спрашивай, почему я сама не спала в столь поздний час, мне тяжело вспоминать об этом. Так или иначе, но я на цыпочках, чтобы не разбудить отца и его пьяных друзей, выбралась на улицу и поспешила за рыдающей соседкой. Я видела, что она сделала, и еще долго стояла на мосту, глядя, как расходятся круги на воде. Что могла сделать маленькая девочка? Стоять и надеяться, что миссис Бетти выплывет, но… Занимался рассвет, и я поспешила домой. И вот когда я взялась за ручку двери, то услышала плач. Это плакала твоя дочь, Суини. Малышка Ловетт поднялась по холодным ступеням лестницы, зашла в квартиру и обнаружила в детской кроватке крохотную девочку. Кто теперь будет о ней заботиться? И тогда мне пришла в голову только одна идея, я такое в кино видела: подбросить дитя в какой-нибудь дом. Но, как ты сам знаешь, наш райончик то еще место, поэтому лучше церкви места не нашлось, да и священник человек хороший. Я схватила корзину для белья, что стояла в углу, положила в нее ребенка и кое-как дотащила до храма. После чего постучала в двери и убежала. Это воспоминание тяжелым камнем лежало на моей душе все эти годы. Я хотела рассказать тебе, но… Боялась, что не буду больше нужна тебе, боялась тебя потерять. А теперь мы остались только вдвоём, и больше нас ничего не держит в этом городе. Давай, уедем?
Девушка не слышала, как Тодд подкрался к ней. Она вздохнула и отвернулась от окна. Последнее, что увидела Ловетт перед смертью, было перекошенное безумством лицо не человека, но зверя, что вновь пробудился от дрёмы. Острое лезвие со свистом разрезало нежную кожу, разбрызгивая в стороны кровь и выпуская на свободу грешную девичью душу.
За окном прозвучал оглушающий громовой раскат, и с небес полило, как из ведра. Разразилась необычайная по своей силе гроза. Суини выронил бритву и беззвучно зарыдал. Вот она, божья кара! За месть, за смерть, что он нес. За все грехи. Он, сам того не зная, забрал жизнь своей дочери, в порыве гнева убил ту, что любила его таким, какой он есть. Человек не только кузнец своего счастья, но он же может его разрушить, как карточный домик.
В глазах Тодда потемнело. Не осознавая, что делает, он вышел из комнаты и спустился по лестнице на улицу. Дождь хлестал его по лицу, тек по волосам, пропитывая собой сутану. Суини, словно под гипнозом, зашел в здание закусочной, тут же приковав к себе взгляды посетителей. Их удивил внешний вид цирюльника, примерившего на себя сутану священника. Официантки кидались к нему с вопросами, но Тодд их не слышал.
— Где Ловетт? Мы тут зашиваемся…
— У нас заканчивается фарш…
— В главном зале пьяный коммивояжер разбил гору посуды и отказывается платить…
Но Суини пробубнил что-то невнятное, покинул зал и скрылся в помещении, куда остальным работникам вход был запрещен. Заперев дверь на большую задвижку, он оказался один на один с железным монстром, который освещался только миганием десятка маленьких красных лампочек электрического щитка, висевшего на стене. Привычным движением Тодд поднял рубильник, запустив механизм гигантской мясорубки.
Страница
29 из 30
29 из 30
