Добавить в моё избранное
106 мин, 47 сек 18419
Цирюльника и его супругу вызвали в суд, для дачи показаний. Именно там, если верить слухам, золотоволосую красавицу и заприметил судья. Он без памяти влюбился в жену цирюльника и стал одаривать ее подарками, естественно, скрывая свою личность.
Поначалу Бетти, так звали девушку, не обращала на это никакого внимания, но вскоре судья начал подстерегать ее во время дневных прогулок с дочкой, пока ее супруг брил и стриг клиентов. Ей ничего не оставалось, как обо всем рассказать мужу. Молодой человек записался на прием к судье и напрямую выразил свое недовольство, потребовав, чтобы служитель закона перестал преследовать замужнюю даму и держал себя в рамках приличия. Но уже на следующий день к дому подъехала полицейская машина, из которой вышел тот самый судья в сопровождении двух полицейских и арестовал молодого человека. Кто-то написал на него донос, что он не платил налоги и скрывал прибыль. Даже сейчас наказание за подобный проступок менее серьезное, отделаешься штрафом и только, а тогда юношу осудили и отправили в окружную тюрьму на двадцать лет. Жители недоумевали, как за такое незначительное нарушение, даже если оно и имело место быть, можно дать двадцать лет заключения?! А уже на следующий день, после того как цирюльника взяли под стражу, возле дома Бетти стали замечать судью. Тут все стало на свои места. Вот за что пришлось расплачиваться несчастному парикмахеру: служитель закона поставил свою похоть превыше нравственности и человечности. Бетти, как могла, пресекала попытки ухаживания, ссылаясь на то, что она дама замужняя, пусть ее супруг сейчас и находится в тюрьме, но будет ему верна и непременно дождется его возвращения. Но судья не тот человек, который так легко сдается. Он не отступил, — рассказчица перевела дух, глотнула из кружки, которую взяла из рук Суини, и продолжила. — И вот однажды ночью, по улице разнесся крик. Это был голос Бетти, которая просила помощи. Все прекрасно понимали, что происходит, но никто не помог. Никто. Все испугались. Испугались за свою жизнь. Никто не хотел повторить судьбу несчастного цирюльника. Ведь жители видели, кто в этот вечер поднимался по лестнице в дом девушки. Это был судья. Его машина отъехала от дома только под утро. Больше несчастную девушку живой никто не видел. Ее тело на следующий день выловили из Темзы коронеры. В «Times» писали, что она покончила с собой, не выдержав стыда за то, что ее муж преступил закон и все такое.
— А что стало с их дочкой? — дрожащим голосом спросил Суини, сжимая кулаки.
— Никто не знает, — хозяйка закусочной спрыгнула со стола, а через минуту поставила на стол блюдо с пирожками не первой свежести и несколько кружек кислого пива. — За счет заведения, но только один раз.
Посетители довольно потерли ладони и одобрительно зашумели. Девушка вновь встала за стойку, закурила и включила выпуск новостей, сделав звук погромче.
— Ты так рассказываешь, будто сама все это видела, — Суини вновь занял барный стул. — Но… Это не может быть правдой.
Девушка горько усмехнулась.
— Правда всегда горше лжи. Так все и было, моим словам можно верить.
Тодд вздохнул.
— Откуда тебе знать?
Хозяйка закусочной затушила сигарету в пепельнице и принялась протирать полотенцем тарелки, которые огромной кучей лежали в раковине.
— Маленькой девочкой я жила в доме напротив, там, где мясная лавка.
Тодд пригляделся.
— Ты — Ловетт.
— Да, Ловетт, — ответила та. — Племянница мясника.
Суини сглотнул.
— А мой дом?
— Теперь это дом моего дяди.
На лице Тодда заиграли желваки.
— Вот значит как… — Он покрутил в руках пустой стакан, из которого пил воду, закрыл глаза и чуть слышно произнес: — Бетти… Двадцать лет я ждал, что вернусь, обниму тебя и прошепчу «Я вернулся, Бетти, я вернулся!».
— Выпей, — Ловетт, достав бутылку из-под стойки, плеснула в стакан виски. — Выпей и успокойся.
Суини опрокинул спиртное в глотку даже не поморщившись, словно это был яблочный сок.
— Я хранил в душе воспоминания о тех далеких днях, я жил этим днем, но все мои мечты разбились, как этот стакан, разлетелись тысячью осколков, — и он с силой швырнул стакан в стену.
Шумная компания вновь замолчала, и парни вскочили со своих мест, готовые скрутить дебошира, но их остановила Ловетт.
— Все нормально! — отдыхайте дальше. — Ничего страшного, бывает. Все под контролем, — и девушка вышла в зал, вооружившись совком и щеткой.
Суини оттянул ворот рубахи, что выглядывал из-под плаща.
— Надеюсь, здесь уже никто не помнит этого цирюльника. Судья… Он опустошил мою душу. Он…
Взгляд Тодда задержался на телевизоре, висевшем на стене. На экране Суини увидел фотографию того самого мужчины, что подвёз его на шикарном автомобиле от окружной тюрьмы до здания Суда.
Поначалу Бетти, так звали девушку, не обращала на это никакого внимания, но вскоре судья начал подстерегать ее во время дневных прогулок с дочкой, пока ее супруг брил и стриг клиентов. Ей ничего не оставалось, как обо всем рассказать мужу. Молодой человек записался на прием к судье и напрямую выразил свое недовольство, потребовав, чтобы служитель закона перестал преследовать замужнюю даму и держал себя в рамках приличия. Но уже на следующий день к дому подъехала полицейская машина, из которой вышел тот самый судья в сопровождении двух полицейских и арестовал молодого человека. Кто-то написал на него донос, что он не платил налоги и скрывал прибыль. Даже сейчас наказание за подобный проступок менее серьезное, отделаешься штрафом и только, а тогда юношу осудили и отправили в окружную тюрьму на двадцать лет. Жители недоумевали, как за такое незначительное нарушение, даже если оно и имело место быть, можно дать двадцать лет заключения?! А уже на следующий день, после того как цирюльника взяли под стражу, возле дома Бетти стали замечать судью. Тут все стало на свои места. Вот за что пришлось расплачиваться несчастному парикмахеру: служитель закона поставил свою похоть превыше нравственности и человечности. Бетти, как могла, пресекала попытки ухаживания, ссылаясь на то, что она дама замужняя, пусть ее супруг сейчас и находится в тюрьме, но будет ему верна и непременно дождется его возвращения. Но судья не тот человек, который так легко сдается. Он не отступил, — рассказчица перевела дух, глотнула из кружки, которую взяла из рук Суини, и продолжила. — И вот однажды ночью, по улице разнесся крик. Это был голос Бетти, которая просила помощи. Все прекрасно понимали, что происходит, но никто не помог. Никто. Все испугались. Испугались за свою жизнь. Никто не хотел повторить судьбу несчастного цирюльника. Ведь жители видели, кто в этот вечер поднимался по лестнице в дом девушки. Это был судья. Его машина отъехала от дома только под утро. Больше несчастную девушку живой никто не видел. Ее тело на следующий день выловили из Темзы коронеры. В «Times» писали, что она покончила с собой, не выдержав стыда за то, что ее муж преступил закон и все такое.
— А что стало с их дочкой? — дрожащим голосом спросил Суини, сжимая кулаки.
— Никто не знает, — хозяйка закусочной спрыгнула со стола, а через минуту поставила на стол блюдо с пирожками не первой свежести и несколько кружек кислого пива. — За счет заведения, но только один раз.
Посетители довольно потерли ладони и одобрительно зашумели. Девушка вновь встала за стойку, закурила и включила выпуск новостей, сделав звук погромче.
— Ты так рассказываешь, будто сама все это видела, — Суини вновь занял барный стул. — Но… Это не может быть правдой.
Девушка горько усмехнулась.
— Правда всегда горше лжи. Так все и было, моим словам можно верить.
Тодд вздохнул.
— Откуда тебе знать?
Хозяйка закусочной затушила сигарету в пепельнице и принялась протирать полотенцем тарелки, которые огромной кучей лежали в раковине.
— Маленькой девочкой я жила в доме напротив, там, где мясная лавка.
Тодд пригляделся.
— Ты — Ловетт.
— Да, Ловетт, — ответила та. — Племянница мясника.
Суини сглотнул.
— А мой дом?
— Теперь это дом моего дяди.
На лице Тодда заиграли желваки.
— Вот значит как… — Он покрутил в руках пустой стакан, из которого пил воду, закрыл глаза и чуть слышно произнес: — Бетти… Двадцать лет я ждал, что вернусь, обниму тебя и прошепчу «Я вернулся, Бетти, я вернулся!».
— Выпей, — Ловетт, достав бутылку из-под стойки, плеснула в стакан виски. — Выпей и успокойся.
Суини опрокинул спиртное в глотку даже не поморщившись, словно это был яблочный сок.
— Я хранил в душе воспоминания о тех далеких днях, я жил этим днем, но все мои мечты разбились, как этот стакан, разлетелись тысячью осколков, — и он с силой швырнул стакан в стену.
Шумная компания вновь замолчала, и парни вскочили со своих мест, готовые скрутить дебошира, но их остановила Ловетт.
— Все нормально! — отдыхайте дальше. — Ничего страшного, бывает. Все под контролем, — и девушка вышла в зал, вооружившись совком и щеткой.
Суини оттянул ворот рубахи, что выглядывал из-под плаща.
— Надеюсь, здесь уже никто не помнит этого цирюльника. Судья… Он опустошил мою душу. Он…
Взгляд Тодда задержался на телевизоре, висевшем на стене. На экране Суини увидел фотографию того самого мужчины, что подвёз его на шикарном автомобиле от окружной тюрьмы до здания Суда.
Страница
6 из 30
6 из 30
