На краю: Легенда о Суини Тодде

Суини брел по улице мрачнее тучи, что висела над Лондоном и с минуты на минуту грозила разразиться сильнейшим ливнем. Сполохи молний оплетали небосвод разноцветной паутиной, и гром хохотал, как умалишенный над невинной шуткой. Он шагал молча, нахмурившись и боясь дать волю скопившейся внутри него злобе. Рядом шла Ловетт. Ее нисколько не смущал ее внешний вид, ведь она выскочила из закусочной в тапках, в заляпанном жиром клетчатом халате и драной черной футболке, испачканном мукой. Оба путника походили на актеров фильмов ужаса про оживших мертвецов. Рыжеволосая девушка, в отличие от зомби, могла говорить и делала это очень громко, рявкая на тех, кто позволял над ними усмехаться. Ловетт грозила сломать пальцы тем, кто в них тыкал, и пересчитать зубы, кто осмеливался скалиться.

Наконец они свернули на улицу Свободы, как окрестили ее жители, а все потому, что недовольные властью судьи любили собираться в заведении Ловетт, и плести заговоры, которым никогда не суждено сбыться. Здесь мечтали о светлом мире, о таком, какой был прежде, лет двадцать назад.

Суини зашел внутрь закусочной, где шумная компания продолжала кутить под звуки «Going Home» The Rolling Stones, естественно, налегая на пиво, ставшее в отсутствии хозяйки дармовым. Следом за ним переступила порог и сама владелица заведения.

— Все выжрали, скоты?! — рявкнула Ловетт, выключая телевизор. — Пошли все вон, живо! И что бы до завтра духу вашего тут не было!

Юноши и девушки не стали возмущаться и доказывать свое право сидеть здесь до тех пор, пока не придет время закрывать лавочку. Не требуют денег за выпивку, и то хорошо! Как только последний посетитель скрылся за дверью, Ловетт заперла замок, повесила табличку «Закрыто» и опустила жалюзи, погружая зал во мрак. В ту же секунду она почувствовала, как на ее горле сомкнулись холодные пальцы. Ей стало трудно дышать, и она попыталась избавиться от стальной хватки, но ей это не удалось.

— Зачем ты это сделала?! — прошипел Тодд.

— Ничего бы не вышло, — прохрипела Ловетт. — Тебя бы снова посадили в тюрьму.

— Тебе какая разница?! — крикнул Суини освобождая горло несчастной девушки.

Та упала на колени и закашлялась, а ее обидчик сжал кулаки и опрокинул стол с посудой. Остатки пива и осколки стекла разлетелись по сторонам. Застонав, Тодд сполз вдоль стены и обхватил руками голову. Тем временем Ловетт немного пришла в себя и сквозь боль проговорила.

— Маленькой девочкой я сидела у окна и смотрела… Смотрела на прекрасного мужчину, который смотрел на свою женщину. Я… я завидовала ей. Ее звали Бетти. Я была влюблена в того мужчину. Ты можешь смеяться, но это правда. Его звали Суини Тодд.

— Вздор… — сказал в никуда Суини, потирая ладонями лицо.

— Это не вздор, — Ловетт подползла к Тодду, не боясь порезаться об осколки, и села рядом, положив свою голову ему на плечо. — Спрячь бритву, и пусть никто, кроме меня, не знает, кто ты. Никто, кроме меня.

— Смерть Христова…

Девушка тяжело вздохнула, достала из кармана фартука связку ключей и, отстегнув один из них, вложила его в ладонь Суини.

— Ты можешь снова жить в своей квартире. С дядей я договорюсь…

Месяц пролетел, как один день. Бывший цирюльник приобрел на ссуженные Ловетт деньги кое-какие принадлежности для бритья и вновь открыл цирюльню, только теперь она располагалась там же, где и его спальня, ибо комнатка, в которой он жил, размерами не впечатляла. За все время его услугами воспользовались всего три человека. Никто не хотел платить деньги, которых и так нет, за то, что можно сделать дома и самому. Все клиентки были девушками, теми самыми, что торговали своим телом. Суини делал им прически. Само собой, в кресло клиента садилась и Ловетт, ее Тодд обслуживал бесплатно. Не будешь же брать деньги с человека, который сдает тебе жилплощадь в долг, да к тому же кормит, поит и, что греха таить, делит с тобой ложе.

Во всем оказался виноват треклятый виски. В тот самый вечер, когда попытка убить судью провалилась, Суини перебрал спиртного и на утро очнулся в объятиях рыжеволосой бестии. Сперва он подумал, что это нечестно по отношению к памяти его Бетти, но Ловетт оказалась весьма красноречивой и смогла убедить его, что надо жить дальше. Девушка окружила Тодда теплом, лаской и заботой, которых Суини не ощущал уже двадцать лет, и он вскоре свыкся с мыслью, что в его жизни появилась другая женщина. Любил ли он ее? Конечно, нет. Но с ней Тодд чувствовал себя хоть кому-то нужным. Был ли он счастлив? Нет. В нем по-прежнему кипела и множилась злоба, а мысль отомстить судье стала навязчивой идеей. Иногда даже во сне острое лезвие бритвы перерезало горло ненастного врага, заливая кровью все вокруг, и тогда Суини начинал истерично смеяться. Ловетт неоднократно приходилось будить своего любовника и приводить его в чувство. Порой, чтобы не сводить девушку с ума своими ночными припадками, Тодд отправлялся на ночные прогулки по спящему городу, невзирая на погоду.