Корректор

— Несколько. Больше тебе знать не надо.

Они помолчали. По-прежнему улыбаясь, Сергеша пускал вверх дымные кольца. Он не сомневался в ответе.

— Так я жду, — напомнил он.

— В смысле?

— Коды. Я их жду.

— Прямо сейчас?

— А чего этого… кота за яйца тянуть. Половину сейчас, половину когда условия все обговорим.

— Тебе на бумажке записать?

— Не стоит. Я запомню.

— Все сто пятьдесят? Это без резервных.

— Я запомню. Ты говори.

— Ты забыл сказать слова, друг.

— Какие слова? — Брови у Сергеши поползли вверх.

— Волшебные слова: пожалуйста, друг, — Влад положил руку на стол и подался вперед.

Впервые за время разговора, улыбка сошла с губ Сергеши. В глазах его мелькнуло что-то сродни неудовольствию.

— Вот, значит, как ты относишься к другу, — задумчиво сказал он. — Судя по всему, слов благодарности я тоже не дождусь. Ну-ну…

И вдруг его рука мелькнула в воздухе. Влад непроизвольно одернул руку — это движение оттуда, из глубины выдернула сука-память. В тот день они втроем: он, Сергеша и зверь, которого позже стали называть Зверьком, сидели в кафе за столом. Также молниеносно, без предупреждения, Сергеша затушил сигарету о руку Зверя, навсегда оставив шрам на его теле. И шрам в душе Влада.

Улыбка вернулась на лицо Сергеши. Торжествующая улыбка. В то время как Влад, сохраняя отсутствующее выражение, долгих десять секунд пытался погасить в душе волну бешенства, укрывшую его с головой.

— Вот так, Додик, — Сергеша не спеша притушил сигарету в пепельнице. — Вот так. И пусть у тебя снаружи накаченные бицепсы и уверенная рожа, все это мишура. Внутри ты как был Додиком, так и остался. Жалкий, сопливый хлюпик. Запомни, Додик. Ничего. Ни-че-го не изменилось. Так что гони коды. Я жду. До завтра. В это же время.

Сергеша кивнул головой и поднялся.

— Не будет никакого завтра. — Пришла пора улыбнуться и Владу.

Школьный приятель замер. Сделал шаг к столу и облокотился о стеклянную поверхность.

— Ты уверен? — с расстановкой сказал он.

— Абсолютно. И будь другом, не нависай. Боюсь ответить. Непроизвольно.

— Не того ты боишься, Додик, — мягко сказал Сергеша. — Ладно. Я думал, до этого не дойдет.

Он повернулся и снова сел на диван. С прежней улыбкой. Влад ждал продолжения. Интересно, какие еще козыри прячет в рукаве жалкий неудачник?

— Лови. — На стол упали, слегка проехавшись, солнцезащитные очки. — Позволил себе перевести в три дэ. Так прикольнее. Там слева кнопка. Смотри.

Еще улыбаясь, Влад поднял забаву, показавшуюся ему детской, и нацепил на нос. Нажал воспроизведение. Вперед выбросило трехмерное изображение, видимое только ему.

Комната в заброшенном здании то ли роддома, то ли просто больницы. Темнота, вливающаяся в выбитые окна со стороны забытого всеми, разросшегося парка. Неоновые горящие полосы, по случайности уцелевшие и негаснущие, чей свет едва достигал провалов в бетонном полу, с отсутствующей лестницей. Ржавая арматура, облупившаяся штукатурка.

Потом Влад увидел себя, моложе лет на пять. И…

Когда он понял, о чем идет речь, на него накатило. Страх, боль, непередаваемое чувство абсолютной вины, так и не погашенной годами. Адская смесь, охватившая его, была настолько взрывоопасной, что молодой человек заставил себя досмотреть все до конца.

Бритоголовый устроился на диване, удобно положив ноги на низкий столик. В правой руке исходила дымком свеже откупоренная бутылка пива. Впереди целый вечер блаженства: финальный матч по футболу, соленая рыбка и ящик пенистого напитка. Парень делал первый — долгий и восхитительный глоток, когда мобильный ай-ди разразился ненавистной трелью. Бритоголовый заставил себя выпить полбутылки, но настроение уже было не то. Вверх выбросило строку определителя номера, и у парня от дурного предчувствия помутилось в глазах. Со словами «плакал вечерок», сдобренными парой… Да чего там! Добрым десятком нецензурных слов он снял трубку.

— Слушаю, — намного спокойнее отозвался бритоголовый, искренне надеясь, что звонок так и останется звонком. Без продолжения. Тем острее ощутил вполне прогнозируемое разочарование.

— Пу-у-у-у-пс… — Девушка на другом конце беспроводной сети была пьяна. Для осознания того, что вечер загублен окончательно бритоголовому не обязательно было вскрывать красочную упаковку с поясняющей надписью «дерьмо».

— Пу-у-у-пся, — еще жалобней протянул женский голос. — Спасай меня. Я это… перебрала чуть-чуть. Ик. Забери меня. Пу-у-пс! Я тебя сильно люблю! Ну забери меня!!

— Ты где? — сквозь зубы спросил бритоголовый.

— Я в этом, — она прислушалась к чьей-то подсказке, — Да. В «Тубе».

— Черт, — выругался он. — На хрена тебя туда понесло, Жаннет? Ты ближе ничего не нашла?