Добавить в моё избранное
96 мин, 50 сек 10014
Ты же…
Он хотел добавить «обещала», но девушка была не в том состоянии, чтобы воспринимать слова.
— Пу-упс, Коваль, ми-и-и-лый, ну последний разик. Я не дойду… Они упекут меня в каталажку, — в ее голосе отчетливо прорезались слезы. — Снова. Ик… Из… вини.
— Хорошо, — выдавил он. — Буду через двадцать минут.
— Пу…
Обрадовано затянула Жаннет. Коваль дал отбой и бросил трубку на диван. Ему хотелось бросить ее в стену. И чтобы следом туда же полетела недопитая бутылка пива. Если бы он знал, что это поможет ему остаться дома, то так бы и сделал. Но это не поможет. Надо ехать. Если сейчас все спустить на тормозах, дальше будет еще хуже. Бурная ночь ему гарантирована. Это в том случае, если Жаннет доберется сама. Если не доберется, ночь предстоит не менее бурная. Девушку заберут в полицию, она наверняка дозвонится до кого-нибудь из друзей. Потом ее привезут сюда. И тогда… Хоть из дома беги.
— Ладно, — пробормотал он себе под нос, уже закрыв дверь и спускаясь в лифте на автостоянку. — Двадцать минут туда, двадцать оттуда. Есть шанс успеть на второй тайм.
Под успокоительный шум двигателя, Коваль вывел машину по крытому серпантину паркинга на нижний уровень. Призывно мигнул зеленый огонек, крыло шлагбаума метнулось вверх, освобождая проезд. Мокрая лента шоссе блестела, отражая свет фонарей. В огромной луже у обочины матово дрожал диск луны.
Без единой мысли в голове, бритоголовый вырулил на автостраду и вдавил в пол педаль газа. Он протянул руку, включил диск и как только по ушам резанул мощный психодел, ему стало полегче. Стрелка спидометра тонула в красном секторе. Справа все слилось в непрерывную ленту с яркими вкраплениями белого — цвета корпусов обгоняемых машин. Парня подгоняла мысль о втором тайме, поэтому он долетел до центра за двенадцать минут. Радуясь тому, что подъезд к «Тубе» свободен, он свернул направо. На стоянке было полно свободных мест. Еще бы! Сегодня финал! Коваль остановил машину недалеко от входа. Все идет по плану, думал парень, доверяя свое тело чутким рукам охранника.
Туба. Стеклянный зверинец. Лабиринт из псевдостекла и зеркал. Место, куда первый раз без провожатого лучше не ходить. Где легко потерять себя после пары бокалов горячительного. Настоящий плацдарм из дансингов разного рода, соединенных переходами, арками, декоративными мостами. Зеркальный пол и потолок, не говоря о стенах. Странное, ни с чем не сравнимое ощущение. Особенно первый раз. Полное впечатление, что за тобой неотступно следуют сотни глаз. Постоянное мельтешение на периферии зрения выносит мозг. И только приняв на душу — неважно чего — удается договориться с самим собой и перестать болезненно реагировать на внезапное движение. Потом наступает следующий этап — пьянящее спокойствие, растворяющее оболочку тела. Освобожденный дух занимает окружающее пространство и ты начинаешь видеть себя со стороны. Коваль не знал, ощущают ли другие то же самое. Ему, по крайней мере, раздвоение личности в этих зеркальных стенах было гарантировано.
Бритоголовый шел по коридору, чувствуя, как под ногами от ритмов техно вибрирует зеркальный пол. Следом за ним — сверху, снизу, по бокам, двигались, размахивая руками, сотни его отражений. Скрытая диодная подсветка делала его лицо еще бледнее, а взгляд утопленных под надбровными дугами глаз лихорадочнее. Бритоголовый попробовал улыбнуться, но стало еще хуже — словно строил рожи мертвец.
— Вещества, девочки, — донеслось сбоку, из одного из бесчисленных ответвлений.
— Пошел ты, — беззлобно отозвался бритоголовый, не уточняя направления.
В Тубе он почти не ругался. А дело было в том, что однажды, в очередной раз упившаяся в зюзю Жаннет нашептала ему на ухо откровенности, на которые по пьяни была горазда.
— Здесь ругаться нельзя, — проникновенно говорила она, почти повиснув у него на плече. Сквозь тонкую ткань ее платья отчетливо проглядывали коричневые соски. — Ты же знаешь, что матные слова пробивают ауру любого человека и оставляют противные черные дыры в защитном поле. Ты же знаешь, да?
Она настойчиво домогалась ответа и Ковалю пришлось утвердительно кивнуть.
— Во-о-т, — обрадовано протянула девушка. — А здесь кругом зеркала. Эффект бумеранга. И любое дурное слово возвращается к тебе, усиленное стократ… То же самое и с чувствами. Страх, например. Уже доказано, что поэтому и умирали девушки… Ну те, которые гадали в средневековье перед зеркалами. Испугаются… И все. Пошли круги по воде…
Он тогда усмехнулся, вполне естественно, не приняв ее слова всерьез. Но засели, по всей видимости, те слова где-то в подсознании. Поэтому он в Тубе почти не ругался. Кстати, Жаннет не ругалась не только здесь. А вообще. Это был принцип.
Несмотря на зеркальный лабиринт, бритоголовый точно знал, где искать Жаннет. Когда до туалетных комнат оставалась пара поворотов, парень оживил ай-дишник, вызывая это пьяное создание.
Он хотел добавить «обещала», но девушка была не в том состоянии, чтобы воспринимать слова.
— Пу-упс, Коваль, ми-и-и-лый, ну последний разик. Я не дойду… Они упекут меня в каталажку, — в ее голосе отчетливо прорезались слезы. — Снова. Ик… Из… вини.
— Хорошо, — выдавил он. — Буду через двадцать минут.
— Пу…
Обрадовано затянула Жаннет. Коваль дал отбой и бросил трубку на диван. Ему хотелось бросить ее в стену. И чтобы следом туда же полетела недопитая бутылка пива. Если бы он знал, что это поможет ему остаться дома, то так бы и сделал. Но это не поможет. Надо ехать. Если сейчас все спустить на тормозах, дальше будет еще хуже. Бурная ночь ему гарантирована. Это в том случае, если Жаннет доберется сама. Если не доберется, ночь предстоит не менее бурная. Девушку заберут в полицию, она наверняка дозвонится до кого-нибудь из друзей. Потом ее привезут сюда. И тогда… Хоть из дома беги.
— Ладно, — пробормотал он себе под нос, уже закрыв дверь и спускаясь в лифте на автостоянку. — Двадцать минут туда, двадцать оттуда. Есть шанс успеть на второй тайм.
Под успокоительный шум двигателя, Коваль вывел машину по крытому серпантину паркинга на нижний уровень. Призывно мигнул зеленый огонек, крыло шлагбаума метнулось вверх, освобождая проезд. Мокрая лента шоссе блестела, отражая свет фонарей. В огромной луже у обочины матово дрожал диск луны.
Без единой мысли в голове, бритоголовый вырулил на автостраду и вдавил в пол педаль газа. Он протянул руку, включил диск и как только по ушам резанул мощный психодел, ему стало полегче. Стрелка спидометра тонула в красном секторе. Справа все слилось в непрерывную ленту с яркими вкраплениями белого — цвета корпусов обгоняемых машин. Парня подгоняла мысль о втором тайме, поэтому он долетел до центра за двенадцать минут. Радуясь тому, что подъезд к «Тубе» свободен, он свернул направо. На стоянке было полно свободных мест. Еще бы! Сегодня финал! Коваль остановил машину недалеко от входа. Все идет по плану, думал парень, доверяя свое тело чутким рукам охранника.
Туба. Стеклянный зверинец. Лабиринт из псевдостекла и зеркал. Место, куда первый раз без провожатого лучше не ходить. Где легко потерять себя после пары бокалов горячительного. Настоящий плацдарм из дансингов разного рода, соединенных переходами, арками, декоративными мостами. Зеркальный пол и потолок, не говоря о стенах. Странное, ни с чем не сравнимое ощущение. Особенно первый раз. Полное впечатление, что за тобой неотступно следуют сотни глаз. Постоянное мельтешение на периферии зрения выносит мозг. И только приняв на душу — неважно чего — удается договориться с самим собой и перестать болезненно реагировать на внезапное движение. Потом наступает следующий этап — пьянящее спокойствие, растворяющее оболочку тела. Освобожденный дух занимает окружающее пространство и ты начинаешь видеть себя со стороны. Коваль не знал, ощущают ли другие то же самое. Ему, по крайней мере, раздвоение личности в этих зеркальных стенах было гарантировано.
Бритоголовый шел по коридору, чувствуя, как под ногами от ритмов техно вибрирует зеркальный пол. Следом за ним — сверху, снизу, по бокам, двигались, размахивая руками, сотни его отражений. Скрытая диодная подсветка делала его лицо еще бледнее, а взгляд утопленных под надбровными дугами глаз лихорадочнее. Бритоголовый попробовал улыбнуться, но стало еще хуже — словно строил рожи мертвец.
— Вещества, девочки, — донеслось сбоку, из одного из бесчисленных ответвлений.
— Пошел ты, — беззлобно отозвался бритоголовый, не уточняя направления.
В Тубе он почти не ругался. А дело было в том, что однажды, в очередной раз упившаяся в зюзю Жаннет нашептала ему на ухо откровенности, на которые по пьяни была горазда.
— Здесь ругаться нельзя, — проникновенно говорила она, почти повиснув у него на плече. Сквозь тонкую ткань ее платья отчетливо проглядывали коричневые соски. — Ты же знаешь, что матные слова пробивают ауру любого человека и оставляют противные черные дыры в защитном поле. Ты же знаешь, да?
Она настойчиво домогалась ответа и Ковалю пришлось утвердительно кивнуть.
— Во-о-т, — обрадовано протянула девушка. — А здесь кругом зеркала. Эффект бумеранга. И любое дурное слово возвращается к тебе, усиленное стократ… То же самое и с чувствами. Страх, например. Уже доказано, что поэтому и умирали девушки… Ну те, которые гадали в средневековье перед зеркалами. Испугаются… И все. Пошли круги по воде…
Он тогда усмехнулся, вполне естественно, не приняв ее слова всерьез. Но засели, по всей видимости, те слова где-то в подсознании. Поэтому он в Тубе почти не ругался. Кстати, Жаннет не ругалась не только здесь. А вообще. Это был принцип.
Несмотря на зеркальный лабиринт, бритоголовый точно знал, где искать Жаннет. Когда до туалетных комнат оставалась пара поворотов, парень оживил ай-дишник, вызывая это пьяное создание.
Страница
22 из 29
22 из 29
