Жестокий

После чая захотелось проветриться. На обширном участке, как на плацу, выстроились рядами грядки картошки, укропа, салата, застыли зелёными фонтанчиками хохлы моркови, выстреливали в небо толстые стебли лука. Тело поглаживал тёплый ветерок, обоняние ласкал несомый им цветочный аромат.

— Хочешь ягод, Федь? — зазвенел за спиной Машин голос.

— А давай!

Мы миновали парник за углом дома, и перед глазами взорвался фейерверк изысканно оформленного цветника — яркие герберы, женственные мальвы, сапфиры дельфиниума, фиолетовые гребешки целозий… Над пёстрой цветочной компанией витал густой дремотный аромат, стоял низкий гул прилетевших на «заправку» пчёл. Я невольно втянул голову в плечи, пока мы проходили мимо высаженной по обеим сторонам в длинных искусно расписанных ящиках рассады, радуясь, что оказался за Машиной спиной. Сразу за цветником открылся другой клондайк — смородина с малиной краснели по кустам россыпями маленьких рубинов, стыдливо пряталась под широкими листьями скромница-виктория, самодовольно пыжился пузатый бордовый крыжовник. С него и решили начать. На Русовом участке такого сокровища не произрастало.

— Федь, не тяжело тебе без мяса? — поинтересовалась Маша, отщипывая сочные, похожие на миниатюрные красные арбузы ягоды.

— Нисколько! — улыбнулся я, обрабатывая куст с другой стороны.

Я не бахвалился. Мой переход на вегетарианство был моментальным и бесповоротным, хотя, скажи мне кто три года назад, что я откажусь от мяса — рассмеялся бы в лицо. Всё решил судьбоносный разговор в институтской столовке.

На большой перемене я героически отстоял в очереди в буфет и гордо возвращался с добычей — стаканом ароматного чая и тарелкой риса с котлетой под соусом. Рустем, неторопливо и глубокомысленно вкушающий жареную картошку из пластикового контейнера, с иронией наблюдал за моим победоносным шествием.

— Дружище, разреши вопрос, — обратился ко мне друг, когда я окончил благодарственную молитву.

— Валяй! — кивнул я, подцепляя на вилку кусок котлеты.

— Господь ведь твой отец?

— Ну, — подтвердил я, работая челюстями. — Не только мой, твой, их, — я обвёл рукой просторное помещение столовой, наводнённое гомонящей студенческой толпой. — Всех.

— Всех живых существ? — уточнил Рус.

— Ну.

— И животных тоже?

— Само знамо.

— Значит, — резюмировал соратник. — Животные тоже твои братья. Так зачем ты ешь своего брата?

Непрожёванный кусок так и выпал у меня изо рта.

— Представь, у тебя есть дети, — продолжал друг. — И какая-то сволочь убила одного и скармливает другим братьям. Как ты будешь смотреть на этих братьев? Мы тоже поддерживаем эти убийства, мы оплачиваем их, покупая вот это, — он кивнул на объеденную котлету. — И как, скажи, Богу к нам поле этого относиться? Каково ему слушать от нас слова благодарности за возможность поедать свою родню?

В тот день я ел мясное последний раз. Палка копчёной колбасы, мороженые пельмени и окорочка перекочевали на помойку. Местные бомжи и собаки, наверное, нарадоваться не могли. А я лишь горько усмехался.

С крыжовника переключились на смородину.

— А у тебя, Маш, вообще, какие планы на жизнь?

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Работать. Что ещё делать?

— Неужели пойдёшь в школу?

— А почему нет? — сверкнула перламутровая улыбка. — Я детей очень люблю. Да и как их не любить? Ты видел их глаза? В них столько света!

Я взглянул в глаза моей собеседницы — лучистые, лазурные, как необъятное небо над нами, чистые как родник, чьей водой упивалось моё сердце, словно сморённый жаждой и долгой дорогой путник. На ум пришла услышанная от Руса цитата одного индийского святого: «Сегодня мы такие, с кем общались вчера, а завтра станем такими, с кем общаемся сейчас». Может в общении с детьми и кроется секрет её обаяния?

— Не буду спорить, — промолвил я.

— Они такие милые, — продолжала Маша. — Они… Они чище нас, лучше нас…

Я улыбнулся про себя. Дай Бог, школа получила такого педагога как она. Но, с другой стороны, я опасался. За школьные годы я повидал много учителей. Большинство попадали в категорию «злых», столь же далёких от учеников, сколь депутаты от народа. Их интересовали лишь аттестации, ЕГЭ, поурочные планы и выполнение программы. Иные, к тому же, срывали на детях неудовлетворённость растоптанной жизнью… Не искусит ли эту милую сказочную Алёнушку бездушный Минобраз?

Рустем показал большой палец, узрев плоды наших трудов, и тут же погрузился в медитацию, в сердце предлагая Всевышнему Его творение. Ягоды оказались отменными не только на вид. Крыжовник приятно лопался во рту, и разливающаяся по языку восхитительная сладость разбавляла искристую смородиновую кислинку.

Дядя Султан внёс предложение устроить для «дорогих соседей» маленький концерт, с восторгом встреченное женской половиной.