CreepyPasta

Хрустальный дом


Я с наслаждением почувствовал упругий вес её тела, когда Синтия оперлась на мою руку. Мы не виделись несколько месяцев, и я ужасно по ней соскучился.

Я просто задыхался от желания сжать сестру в объятьях, покрыть поцелуями её дорогое, милое личико с сочными, мягкими, по опыту знаю, разгарчивыми губами.

— Как тебе удалось добиться от отца разрешение прийти сюда?

— Попросила об этом в присутствии мамы, сославшись на твой день рождения. Рассказать правду Амадей не посмел, а иных весомых аргументов у него не нашлось.

Мы вошли в зелёный лабиринт, скрывающий нас от случайного постороннего взгляда.

Гарантии уединения сомнительной укрытие, конечно, не давало, но создавало иллюзию.

Не желая больше сдерживаться, я сжал Синтию в объятиях.

Я пил из её губ волшебный нектар сладострастия. Жадно глотал до тех пор, пока напряжения не достигло пика. Угрожающая лавина кипучего безумия уже готова была смести все запреты. Я едва сдерживался, чтобы не овладеть ею прямо здесь, на скамейке, невзирая на последствия.

Но Синтия оттолкнула меня:

— Довольно.

Перехватив мой взгляд, она поспешно опустила ресницы и нервно облизнула губы розовым, юрким, как змейка, язычком:

— Не сейчас. Не так. И не здесь.

Неудовлетворённый мужчина редко бывает сдержан.

Однако Синтия напрасно нервничала. Я никогда не ставил свои желания выше её благополучия, безопасности или даже настроения.

Мы присели на скамью и какое-то время просто сидели молча.

Краем глаза я с нежностью наблюдал, как сестрёнка расправляет складки на своей необъятной юбке, натянутый на метровый кринолин — усовершенствованная модель древнего пояса целомудрия. Она так скромно и чинно сложила ручки у себя на коленях, что я, не удержавшись, рассмеялся.

— Рада, что ты в хорошем настроении, Альберт. Я приготовила тебе подарок.

— Правда? Какой?

Синтия склонилась над ридикюлем, стоящим у её ног и вытащила оттуда подарочный свёрток в яркой шелестящей бумаге.

— Заказала несколько месяцев назад. Взгляни.

Синтия додумалась подарить мне кукол. Уменьшенная копии меня самого, да ещё в объятиях Ральфа!

— Что это? — брезгливо поморщился я.

— Разве сам не видишь?

— Ты увековечила нас с Ральфом в дорогом фарфоре. Зачем?

— Тебе не нравится?

— Любовь моя, уж лучше бы ты потратилась на парочку умилительно-миленьких платьиц и ожерелье к ним прикупила. Люблю видеть тебя в новых нарядах. Но зачем мне этот… хм! — ансамбль?

— Я думала, тебе недостаёт Ральфа. Думала, хорошо будет, если хотя бы частица чего-то, чем ты по-настоящему дорожишь, будет с тобой рядом.

— И что ты предлагаешь мне делать с этой его частицей? — я уже не скрывал своего раздражения. — Заняться рукоблудием, созерцая его светлый лик?

— Альберт! Это пошло!

— Как скажешь, драгоценная. Как скажешь. Но в любом случае ты неправильно подобрала фигурки. Самая идеальная кукла в нашем случае это ты.

К моему удивлению на глазах Синтии блеснули слёзы.

Я совершенно не переношу вида женских слёз. Стоит мне увидеть плачущую женщину, как всё — я готов сделать что угодно, лишь бы слезы её высохли.

Синтия отлично это знает. Сама не раз поднимала на смех эту мою особенность. Столько раз называла слабаком, из которого любая слезливая курица может мотками верёвки вить.

Нужно отдать сестре должное, она никогда не обращала это оружие против меня.

Синтия на моей памяти вообще плакала редко.

— Ладно-ладно! — без боя сдался я. — Прости. Я не хотел быть грубым. Не плачь, моя радость, оно того не стоит. Если ты считаешь, что эта прелестная вещица — значит, так и есть. Я даже готов порадоваться тому, что ты не придумала позы… хм! — более пикантной. Приходится признать, что есть свои плюсы в твоём всегдашнем тяготении к внешней благопристойности. Было бы любопытно понаблюдать за мастером, когда он получил заказ…

— Альберт!

Её голос звенел, словно мелодичная, но перетянутая, струна.

— Что?

— Ты так и будешь лицемерить?

Признаться, я немного опешил от такого наскока.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты совсем как наша мать! Не притворяйся, будто не злишься на нас! — притопнула она ногой. — Развлекались мы все вместе, а отдуваешься здесь ты один.

— Всё не так плохо. Не стоит драматизировать.

— Хватит юлить! Скажи мне прямо в лицо, что ненавидишь меня.

— С какой стати мне такое говорить?

— Скажи! Ведь это правда!

— Нет.

Моя рука словно бы сама собой потянулась к её руке, накрывая ладонью сверху.

Синтия чуть повернула голову и ресницы её мягко дрогнули, как крылья у бабочки.

— Люблю тебя, — беззвучно зашептали мои губы.
Страница
28 из 32
Меню Добавить

Тысячи страшных историй на реальных событиях

Продолжить