Южное крыло

И сейчас он как раз поднял голову и тяжёло шевелил ею, видимо, пытаясь осмотреться. Прошло ещё немного времени. Он хотел было подняться, но вместо этого лишь снова упал, издав крик, полный боли — у него оказался перебит позвоночник. И всё же, превозмогая боль, мой друг снова попытался встать на ноги, но и эта попытка оказалась тщетной.

И в этот самый момент где — то во дворе раздался рёв такой силы, что даже у нас с Гарольдом, стоящих на втором этаже, заложило уши. Какая — то странная, грузная тень показалась из-за сарая и медленно двинулась в сторону Джеральда. Тот, похоже, тоже увидел её, так как через мгновение с диким криком попытался вскочить на ноги. Но этим он лишь привлёк к себе лишнее внимание — таинственная тень остановилась, и вдруг резко прыгнула и уже через мгновение оказалась прямо около своей несчастной жертвы. Вспышка, ещё более яркая, чем те, что были до этого. Яркий свет разлился по двору и превратил тень в… Боже… Лучше бы я этого не видел.

Животное это (если его, конечно, можно так назвать) походило на огромную откормленную свинью, коих в нашей стране сотни. Но это было явное исключение из правил. Огромное, покрытое гнилой бурой кожей, местами прогнившей настолько, что можно было разглядеть торчащие во все стороны куски мяса и небольшие пробелины костей. Маленькие налитые кровью глазёнки не мигая смотрят на Джеральда, из полуоткрытого рта, полного крепких острых зубов тянется тонкая струйка смердящего пара. Готов был спорить на что угодно, что даже Гарольд, за всю свою жизнь избороздивший немало просторов и каких только зверей не видавших, стоял сейчас около меня и так же растерянно пялился на это нечто.

А оно тем временем подошло почти вплотную к Джеральду. И тут он стал кричать — не от страха, а от боли — тварь впилась своими острыми зубами прямо в его тело. Я стоял и смотрел, не в силах отвести взгляда — там, внизу, во власти этого ужасного чудовища сейчас умирал мой лучший друг, а эти крики были последним, что мне довелось услышать от него в эту ночь. Наконец чудовище добралось до горла. Послышался смачный хруст, и через секунду Джеральд с громким хрипом откинул голову назад, позволяя твари беспрепятственно запустить зубы в ещё тёплую мокрую плоть.

VII

Я не мог поверить своим глазам. Всё моё тело как залили свинцом, не было сил даже для того, чтобы отвернуться, уйти, не видеть эту ужасную картину, не слышать громкое, разносившееся на весь двор довольное чавканье и мерзкое похрюкивание этого гада. В выбитое окно потоками лилась вода, моя одежда и волосы промокли насквозь.

Однако я по-прежнему не мог отвести взгляда от того, что происходило там внизу. На какое-то мгновение тварь оторвалась от своего ужасного занятия, подняло голову и стало медленно, хозяйским взглядом окидывать задний двор. Неожиданно она остановилось и, подняв свою уродливую башку, уставилась прямо на нас. Большое уродливое тело замерло, в кромешной темноте создавалось впечатление, что там внизу стоит не живое существо, а безликая каменная статуя.

Внутри меня всё мигом похолодело, и, несмотря на то, что мы находились на втором этаже, и добраться до нас ему не представлялось возможным, всё же я ясно ощутил, как глубоко внутри меня зарождается бессознательный, подобно слепой ярости, страх, способный поглотить меня в любую минуту, стоит лишь только этому гаду дать для этого повод. В это самое мгновение тварь медленно повернула голову, и я мигом почувствовал бьющий по жилам холод, готовый в любой момент со всей своей силой ударить в сердце. Однако оно лишь подняло нос, принюхалось, а затем с безразличием отвернулось и вновь по двору разнеслось довольное и громкое чавканье. И тут я словно очнулся от глубокого сна.

— Гарольд… — тихо позвал я и обернулся. Моряк лишь молча смотрел на меня, очевидно, сам только что оторвавши взгляд от созерцания этого ужаса

— Надо уходить отсюда. — тогда я сам удивился спокойствию, с которым сказал это, несмотря на сидящий внутри и упорно рвущийся наружу страх. Мой друг лишь едва заметно кивнул.

Не помню, как мы оказались в холле и преодолели его, дойдя до двери ванной. Сознание возвратилось ко мне только тогда, когда я увидел распластавшихся на холодном полу комнаты Шелли и Сьюзан. Опустившись перед женой на колени, я осторожно плеснул ей в лицо воды, которую зачерпнул из стоящего напротив железной ванны корыта. Моряк тем временем проделал то же самое с Шелли. Сначала ничего не происходило. Но вот они стали медленно приходить в себя.

— Что тут произошло? — первое, о чём я спросил Сьюзан, после того, как убедился, что с ней всё в порядке. Она взглянула на меня, и в глазах её читался плохо скрываемый страх.

— Мы стояли здесь втроём как вы нам и велели. Но вдруг Джеральд лишился чувств. Причём ни сразу, а как-то… медленно. Он начал падать, пытался ухватиться за меня (при этих словах она показала мне наполовину разорванный подол своего платья), мы даже видели на его лбу капельки пота.