Ремиссия

К руке его тянется трубочка капельницы.

Все в палате спят.

Олег поднимает искаженное болью, залитое потом лицо, губы его что-то шепчут…

Кладбище.

Подъезжает автобус из фирмы ритуальных услуг.

Выходят Сергей Данилович, Вася, Нина Антоновна, Павел, обнимающий за плечи рыдающую Оксану, какие-то незнакомые люди, женщины в черных платочках.

Бравые ребята из фирмы ритуальных услуг выгружают гроб и несут по дорожке, следом за гробом несут венки и большую фото-графию Анны Даниловны на проволочной подставке…

Поляна, усыпанная одуванчиками.

Сережа в трусиках и панамке с сачком в руках охотится на бабочек.

Надя и Олег сидят на расстеленном покрывале, едят бутер-броды, запивая соком из пластмассовых стаканчиков.

Невдалеке стоит их машина.

Олег на работе, говорит по телефону, одновременно записы-вая что-то…

Едет с работы привычными улицами сквозь «тополевую ме-тель».

Надя и Олег ночью, в постели, занимаются любовью.

Больница.

Олег — бледный, дрожащий от боли, со стиснутыми до жел-ваков на скулах зубами, лежит на передвижной части большого рентгена, медленно въезжая внутрь аппаратуры.

В крохотном помещении гаснет свет.

Олег видит врачей, заглядывающих в помещение через све-тящееся окно.

Врачи передвигают какие-то рычажки на пульте.

Олег зажмуривается и шепчет…

Утро.

Павел просыпается, садится в кровати.

Оксана лежит рядом, спиной к нему.

Павел склоняется, нежно целует ее в обнаженное плечо… И вздрагивает, словно от удара током.

Оксаночка! — полушепотом выдыхает он.

Резко поворачивает Оксану. Ее голова откидывается на по-душку — и Павел видит бледное мертвое лицо, полуоткрытые по-синевшие губы, засохшую белую пену на щеке… В руке Оксаны, свисающей с кровати, зажат пластиковый пузырек, из которого на пол со стуком высыпаются таблетки.

Лето.

Лес.

Надя, Олег и Сережа собирают ягоды.

Дача.

Надя в соломенной шляпе копается на грядке.

Сережа собирает огурцы в парнике.

Олег лежит в тени на шезлонге с книгой в руках.

Раннее утро.

Река.

Олег и Сережа удят рыбу, сидя в лодке.

Солнечный летний день.

Дачный домик.

Олег лежит поперек кровати, свесив голову, его рвет в тазик, подставленный Надей.

Сережа плачет, спрятавшись в углу и заткнув уши.

Надя отбегает с тазиком в руках.

Олег шепчет что-то окровавленными губами…

Маленький Костя рисует дракона с разверстой пастью цвет-ными мелками на асфальте во дворе.

Во двор на большой скорости въезжает машина.

Визг тормозов…

Костя оборачивается…

Кладбище.

Идет дождь.

Три свежие могилы, все в цветах и венках, обтянутые целло-фаном фотографии Анны Даниловны, Оксаны и маленького Кости.

Опираясь на ограду, с непокрытой головой, в легком летнем пальто стоит Павел. Струи дождя текут по его лицу.

1 сентября в городе.

Нарядные Олег и Надя ведут в школу счастливого и гордого Сережу. В руке у него огромный букет георгинов, за спиной — но-венький ранец.

Свободной рукой он вцепился в руку отца. Отца, а не мате-ри…

Вечер.

Олег и Надя читают, лежа в постели.

Наконец, Олег откладывает книгу, гасит свет и притягивает к себе смеющуюся, шутливо отбивающуюся книгой Надю.

Театр.

Олег и Надя слушают оперу — какая-то оригинальная, нова-торская постановка.

Олега в залитой черной кровью рубашке везут в машине «скорой помощи». Все его тело содрогается в конвульсиях, рот приоткрыт, глаза выкатились из орбит.

Церковь.

Обряд отпевания.

В гробу лежит Вася, почти неузнаваемый под слоем специ-ального грима.

Плачущий Сергей Данилович обнимает плачущую жену.

Среди присутствующих — Надя в черном платочке, с горя-щей свечкой в руках: потрясенная, бледная.

Олег, Надя и Сережа завтракают в угрюмом молчании, выра-жение лица у всех троих — отрешенное и испуганное.

Мрачный Олег сидит на работе, на совещании и, кажется, со-всем не слушает, о чем идет разговор.

Поздняя осень.

Вечер. Темно. Идет мелкий дождь. Светят фонари и окна до-мов.

Олег едет на машине знакомыми улицами. Он бледен и уг-рюм.

Остановив машину во дворе, не спешит выйти. Сидит, отки-нувшись на спинку сиденья, закрыв глаза.

Выходит. Запирает машину. Идет через темный двор.

Входит в квартиру. Там темно и тихо. Только под дверью Се-режиной комнаты — полоса бледного света.

Не раздеваясь и не разуваясь, прямо в мокром плаще и ботин-ках, Олег подходит к двери, приоткрывает, заглядывает…

При слабом свете ночника он видит Сережу, спящего в объя-тиях спящей Нади.