Ремиссия

— вторит Надя.

Ох, тетенька! Как давно я не ел твоего «наполеона»! — с улыбкой говорит Олег и помогает установить торт на подставку. — Ну, кто разрезает? Может, Сереже доверим?

Нет, пап… Я боюсь, — смущенно отвечает Сережа.

Все смеются. Олег берет тонкий нож с костяной ручкой, зара-нее положенный возле подставки и, хищно оскалившись, принима-ется крутить его в руке, словно ниндзя из боевика, угрожающий противнику. Наконец, вонзает нож точно в середину торта. Сережа издает восторженный вопль. Олег медленно, изображая свирепость, разрезает торт на аккуратные треугольные кусочки.

Ой, Олежек, а я ведь и не спросила: тебе можно торт-то? — всполошилась вдруг Мария Петровна.

Можно, тетенька. Мне теперь все можно, я уже совсем здоро-вый человек.

Надя подает ему тарелки, он раскладывает. Мария Петровна наливает чай.

Олег надкусывает свой кусок:

Оу! Вкус, знакомый с детства!

Тот самый торт? — со смехом включается в игру Надя.

Тот самый… — сглотнув, хотел было ответить Олег, и вдруг согнулся пополам от пронзившей его боли. Блюдечко с тортом вы-пало из его руки.

Олег! — вскрикнула Надя.

Папа! Папа! — вскочил Сережа.

Олег, скрючившись, свалился со стула на пол, под стол. Боль была так сильна, что в первые мгновения он даже не мог кричать, только немо разевал рот, как рыба. Но потом его вырвало кровью и он закричал… Он кричал, корчась на полу, полускрытый скатертью. Надя и Сережа упали на колени рядом с ним, Мария Петровна склонилась, опираясь на стол.

Олег!

Олежек, миленький!

Папа! Папочка! Не умирай! Папа, не умирай!

Олег, крича, корчился на полу.

Я вызываю «скорую»! Потерпи, вызываю «скорую», — про-бормотала Надя, схватила в охапку упирающегося, орущего Сере-жу, и выволокла его в коридор, ногой захлопнув дверь в комнату.

Мария Петровна, дрожа, склонилась к Олегу, попыталась по-гладить его по голове, но Олег, встав на четвереньки, принялся из-вергать потоки кровавой рвоты. Казалось даже странным, что столько крови может выходить из человека, а он продолжает жить и кричать… На ковре расползалась лужа темной крови. Олег осмыс-ленно, с ужасом смотрел на этот кровавый поток.

Папа! Не умирай! Не умирай! — доносились из коридора ис-терические крики Сережи. — Папочка, миленький, не умирай!

Эти крики донеслись до Олега сквозь ослепляющую и оглу-шающую боль, он с усилием поднял голову, посмотрел в заботли-вое лицо Марии Петровны… И, пользуясь кратковременным пере-рывом между приступами рвоты, прошептал окровавленными гу-бами:

Возьми другого вместо меня… Возьми тетю Маню!

Олежек, о чем ты? — успела спросить Мария Петровна, как вдруг лицо ее исказилось, глаза закатились, рот скривился… Она хотела что-то сказать, поднесла руку к голове — и рухнула, как подкошенная, рядом с Олегом.

Олег тяжело перевел дыхание. Нового приступа рвоты не по-следовало, и по выражению облегчения, разлившемуся по его лицу, было видно, что боль внезапно отпустила его. Он вытер пот и кровь с лица. Сел, привалившись к ножке стула, закрыв глаза.

В комнату заглянула Надя:

Олег, «скорая» уже… Боже мой! Мария Петровна! — Надя бросилась к лежащей женщине. — Мария Петровна! Олег! Олег!

Ей стало плохо, — прошептал Олег, не открывая глаза.

А ты как?!

А мне полегчало…

Олег в окровавленном свитере лежит на диване. Мария Пет-ровна — по-прежнему на полу. Рядом с ней — Надя и два сотруд-ника «скорой помощи» в синей форме. Один стоит на коленях, слушает грудь пожилой женщины через стетоскоп. Потом снимает стетоскоп. Поднимается с колен.

Можем констатировать смерть до прибытия бригады. Ин-сульт. Но уточнять причину смерти будет вскрытие, — сухо сооб-щает он.

Вскрытие… — механически повторяет Надя и, всплеснув ру-ками, принимается рыдать.

Олег тоже плачет, закрыв лицо руками.

Глава 4

Олег в своей конторе, просматривает бумаги, звонит кому-то по телефону, диктует что-то своей секретарше.

Выходит на улицу, прощается с Димой, Колей и Андреем. Садится в машину.

Коля тоже садится в машину.

Дима и Андрей идут вниз по улице, оживленно болтая.

Олег едет в машине, мелькают дома, цветущие деревья в скверах.

Въезжает во двор, ставит машину.

Вылезает, подходит к цветущей черемухе и, подпрыгнув, срывает ветку.

Входит в подъезд.

Кухня в квартире Говоровых.

Олег, Надя и Сережа ужинают.

Олег сидит в пижаме у постели сына, читает вслух большую книгу.

Сережа со счастливым видом слушает.

Надя в ночной рубашке и халате, с зубной щеткой в руках, за-глядывает в комнату и, улыбнувшись, исчезает.

Больница.

Олег сидит на кровати, мерно раскачиваясь, обхватив руками живот.