Другая сторона (сборник)

Если Гарсиласо так дорожил сундучком, значит, держал всегда при себе. Гарсиласо владелец города. У него был дом и контора, из которой старик руководил рудником. От дома остались одни головешки. Остаётся контора. В дневнике француза об этом ничего не сказано. Либо он не успел написать, либо пропал, раньше, чем»…

Ник взял в руки брегет, посмотрел на стрелки. Часы остановились.

— «Может вчера показалось?! — Ник покрутил ручку завода, щёлкнул крышкой. — Этот дьявольский городок начинает действовать на нервы».

Прежде чем выйти из гостиницы, Ник сделал свежую перевязку. Проверил пистолет, прихватил флягу с водой.

Контора Родригеса располагалась в конце улицы.

Приземистый кирпичный дом с плоской крышей, сгнивший дощатый забор и скалистый холм на заднем плане. Догадаться было не сложно. Городок построили прямо на руднике и повсюду, куда хватало взгляда, виднелись пирамиды жёлто-серых отвалов.

Ник вошёл в дом, осмотрелся. Разломанная перевёрнутая мебель, стреляные гильзы и остатки холщовых мешков для серебра. В крошечной комнатке он нашёл открытый сейф и ворох истлевших документов. На полу чей-то портрет.

— Так-так! Похоже шмон был грандиозный, — Поляков разгрёб носком пожелтевшую бумагу, вспугнул пустынную ящерицу. — Люди не просто ушли, они бежали сломя голову.

Он вышел в дверь чёрного выхода, остановился на крыльце. Впереди, тёмной зловещей глоткой, зиял широкий проход в шахту. В пустоту уходила ржавая узкоколейка. Несколько перевёрнутых вагонеток валялись в сточной канаве.

— «Туда уж точно соваться не стоит, — подумал Ник. — От этой адской дыры, дрожь по коже»!

Эту комнату, он оставил напоследок. Решётчатая дверь, сломанный навесной замок, который всё ещё висел на петле. Вероятно, здесь располагалось хранилище руды — остатки породы валялись по всему полу. Ник распахнул дверь, вошёл. Длинная комната, кирпичные стены и единственное окошко у самого потолка.

Поляков снял с пояса фонарь, включил. Деревянные стеллажи вдоль стен, всё те же холщовые мешки и толстый слой пыли. Он перешагнул через порог и только тогда заметил провал посреди комнаты.

— Чёрт! — выпалил Ник. — Они что, слона тут держали?

Он осторожно приблизился к дыре, направил луч света в зловещую темень.

— Похоже на штрек. Но зачем?

Из шахты тянуло затхлостью, какой-то гнилью. Шуршали и приглушённо пищали крысы. С тихим свистом вырывался сквозняк.

Поляков поёжился, пытаясь рассмотреть что внизу, сделал шаг и…

Изъеденные термитами доски затрещали. Ник почувствовал как они разваливаются под его тяжестью, попытался отпрыгнуть в сторону, но было уже поздно.

— «Будто в стену с разбегу, — подумал Ник. — Какой же идиот».

Он упал на что-то острое и хрупкое. В глазах двоилось, от боли ломило во всём теле. Падая, он зацепился за какой-то выступ рёбрами, и в ушах всё ещё слышался отвратительный приглушённый хруст.

— «Наверное сломал парочку»!

Неприятная боль медленно расползлась по грудной клетке, но быстро утихла. Карманный фонарик валялся в отдалении, его луч рассеивался лежавшим на пути предметом. Ник пошевелился, застонал. Под правой лопаткой больно кольнуло.

— Зараза, — Ник медленно приподнялся, пошарил за спиной.

Рука нащупала, что-то холодное скользкое и липкое. Он сжал пальцы, вытащил находку на свет.

— Кость! — морщась, прошептал Ник. — Кажется, человеческая!

На почерневшей поверхности сохранились остатки одежды и высохшие лохмотья кожи. Поляков поднялся на ноги, отшвырнул кость в сторону и подобрал фонарь. Поводил лучом вокруг.

От увиденного по спине пробежала дрожь. Он находился в широком вертикальном штреке, каменистый пол которого был усеян человеческими костями. Остатки одежды, ременные застёжки, позеленевшая от сырости обувь и черепа. Десятки, может быть сотни черепов.

В горле пересохло, и Ник потянулся к фляге. Мертвецы никогда его не пугали. На войне он привык видеть гибель людей и хладнокровно воспринимал усеянное трупами поле, но здесь всё было по-другому. Почему в этой шахте покоились останки такого количества людей? Почему эти люди погибли и, наконец, кем они были при жизни? Вопросы будоражили воображение и ставили в тупик.

— Проклятье! — проговорил Ник. — Байрон. Подонок! Во что ты меня втянул?

Он медленно подошёл к месту своего падения, задрал голову и посмотрел на обрамлённую сломанными досками дыру.

— «Похоже, я повторил чей-то путь. И не трудно догадаться, что моим предшественником был»…

Он посмотрел себе под ноги, заметил останки, замотанные в сгнившее армейское сукно.

— Значит, бедняге повезло меньше, — Ник наклонился, дотронулся до почерневшего черепа. — Бланшар. Чёртов француз, если бы не твой паршивый дневник меня бы здесь не было.

Поляков пошарил рукой в остатках одежды, достал ржавый швейцарский нож и записную книжку.