Добавить в моё избранное
81 мин, 52 сек 8101
Оглядывались тухлые жыды со стен и потолков. Не понимая, от чего закончился бардак, расспрашивая друг у друга что да как. И близился их неминуемый конец. Смерть — это новое начало жизни… вам рабы пиздец!
Расстегнувший ширинку, обоссал один из алковоенов все мощи, что годами тут копились от бомжей. Слюнявили их приходящие и уходящие стада. И лобызали кунихрюсы, чтобы вкус почувствовать, да трупной соли отсосать, да без стыда. Передавая за безплатно, что кощунственно конечно, сотни вшей! Не говоря уже о ВИЧ инфекции, посредством целования святых мощей. Хвалебные напевы багу пели не рабы, но поцреоты жизни по есусычу, отдавшись полностью веселью, что играло в их делах. Незримой поступью подкрался сзади поп и оприходовать он сталкера хотел, подставить под напор святого духа, да возжелать врага религии своей. Но жирным пузом он упёрся в его зад, попятившись как бегемот назад. В оцепенении заохали рабы, ведь видеть искупление грехов так откровенно — тяжело, увы. Не вышло взять святую троицу на испуг. Залаял Хрюстафорыч за окном, печально, вдруг.
Послышались сирены — «мусора»! Гремит навзрыд сметающий всю плесень мощный взрыв. И сотни трупов, в лужах крови спали у цырковного двора. То был последний сталкеров испепеляющий порыв. Они, как капитаны хрузке-НЛО, последними покинули безумный дряхлый мир. Оставшись в оцеплении жыдохрюсов и пойдя на дно, в пучину ада, на последний поминальный пир. Обескураженный поступками троих, Он наблюдал за этим действом вдалеке и, позабыв программу дел своих, мобилу скинул в Москвабад реке. Рыдали, плакали и выли по сион-ТВ жыды. Проклятия кидали, как говно под дверь. Ведь пошатнулся Мордор и к ногам орды, кто ж будет пенсию нести теперь? По всем каналам рвали жёппь тогда, да сообщали о нацистах вновь. И вопрошали — «сколько можно, да?!» Смотреть как проливают рептилойдов кровь. Что за хрезда страдает россиянский люд и Люцифер стращает рузке власть. Что им достаточно взрывоопасных блюд, не дайте РоСионии пропасть! Повсюду копоть разлилась волной, обломки стен накрыли вонь попов. Отныне хрюсов направляли на убой, рецепт вкусняшек был уже готов. На голубом экране распластался бич, он умер не от взрыва, к сожалению. Ему по голове прильнул кирпич, в конце ведущий призывал к смирению.
Его искали по всему городу. Наружные камеры чётко зафиксировали момент передачи сумки, с предполагаемой взрывчаткой, троим террористам-смертникам. Его фоторобот был на каждом посту. Репортажи по ТВ не умолкали, Он стал известнее чем вопли о Сириусе и жыдорептилоидах. Повсюду рыскали мусора. Останавливали каждого и проверяли документы. Всех похожих задерживали. Но, они и не догадывались, что искали загримированного. Неспокойное время захлестнуло улицы. Выходить без веской причины было опасно. Одно неаккуратное движение в сторону и Он мог попасться в сети системы.
Часть 5
Уйдя во тьму, скрывшись в тени, оставшись наедине с самим собой, Он размышлял о грядущем. События сменяли друг друга, образовывая новые возможности, для правильного вектора движения. Только вперёд, шаг назад равноценен гибели. Движение — это жизнь. Разорви оковы, сковывающие волю к жизни. Иди и не оглядывайся. Твой путь предопределён самим тобою. Даже в кромешной тьме, чёрный огонь внутри тебя пылает, освещая тропу, по которой шагает твой неумолкающий разум.
Таковым он видел себя, свой путь, мрачный путь, во тьме, под рвущемуся к жизни Чёрным Солнцем. В Нём пылал огонь, постоянно поглощавший энергию Его движения. Как славные печи Освенцима, объедавшиеся уже сдохшими жыдами и требовавшими больше дров на растопку пожара борьбы! И это пламя объединения, сцепляло арийских людей из разной стали в один единый порыв северного ветра — который беспощадно крушил врагов расы, отдавая дань возрождающейся вновь традиции!
Он один из них, тех кто выжил, двигаясь сквозь время и пространство. Окружённый толпами людей, оставался одиноким, так как не чувствовал тепла, исходящего из сердец тех, чьи огни он пытался разжечь. Достаточно лишь сотни огней, чтобы образовалось пламя, а после, возник бы огромный пожар, который растопил бы сковывающий нашу землю лёд. Новая жизнь прорастёт, подпитавшись образовавшейся водою, вечно тянувшись к тёплым лучам дневного солнца, двигаясь ввысь. Но движения не было. Его света и тепла было недостаточно, чтобы разжечь волю к жизни в других. Он тратил свои силы, пытаясь повернуть стрелки часов. Которые уже заржавели и чинить их, означало бы топтание на месте. Нужны были новые часы, ход которых побуждал бы народ к жизни, двигаясь и, никогда не останавливаясь.
Часть 6
Завела Его дорожка в один из клоповников, где проводили время разномастные прожигатели своей и чужой жизни. Сами идя на дно, тянули за собой соседа. И так по цепочке, судьбы захлёбывались в желудочной кислоте, перевариваясь вместе и выходя из прямой кишки, слепливаясь в одну несуразную кучу.
Обстановка была стандартна, всё по феньшую в общем.
Расстегнувший ширинку, обоссал один из алковоенов все мощи, что годами тут копились от бомжей. Слюнявили их приходящие и уходящие стада. И лобызали кунихрюсы, чтобы вкус почувствовать, да трупной соли отсосать, да без стыда. Передавая за безплатно, что кощунственно конечно, сотни вшей! Не говоря уже о ВИЧ инфекции, посредством целования святых мощей. Хвалебные напевы багу пели не рабы, но поцреоты жизни по есусычу, отдавшись полностью веселью, что играло в их делах. Незримой поступью подкрался сзади поп и оприходовать он сталкера хотел, подставить под напор святого духа, да возжелать врага религии своей. Но жирным пузом он упёрся в его зад, попятившись как бегемот назад. В оцепенении заохали рабы, ведь видеть искупление грехов так откровенно — тяжело, увы. Не вышло взять святую троицу на испуг. Залаял Хрюстафорыч за окном, печально, вдруг.
Послышались сирены — «мусора»! Гремит навзрыд сметающий всю плесень мощный взрыв. И сотни трупов, в лужах крови спали у цырковного двора. То был последний сталкеров испепеляющий порыв. Они, как капитаны хрузке-НЛО, последними покинули безумный дряхлый мир. Оставшись в оцеплении жыдохрюсов и пойдя на дно, в пучину ада, на последний поминальный пир. Обескураженный поступками троих, Он наблюдал за этим действом вдалеке и, позабыв программу дел своих, мобилу скинул в Москвабад реке. Рыдали, плакали и выли по сион-ТВ жыды. Проклятия кидали, как говно под дверь. Ведь пошатнулся Мордор и к ногам орды, кто ж будет пенсию нести теперь? По всем каналам рвали жёппь тогда, да сообщали о нацистах вновь. И вопрошали — «сколько можно, да?!» Смотреть как проливают рептилойдов кровь. Что за хрезда страдает россиянский люд и Люцифер стращает рузке власть. Что им достаточно взрывоопасных блюд, не дайте РоСионии пропасть! Повсюду копоть разлилась волной, обломки стен накрыли вонь попов. Отныне хрюсов направляли на убой, рецепт вкусняшек был уже готов. На голубом экране распластался бич, он умер не от взрыва, к сожалению. Ему по голове прильнул кирпич, в конце ведущий призывал к смирению.
Его искали по всему городу. Наружные камеры чётко зафиксировали момент передачи сумки, с предполагаемой взрывчаткой, троим террористам-смертникам. Его фоторобот был на каждом посту. Репортажи по ТВ не умолкали, Он стал известнее чем вопли о Сириусе и жыдорептилоидах. Повсюду рыскали мусора. Останавливали каждого и проверяли документы. Всех похожих задерживали. Но, они и не догадывались, что искали загримированного. Неспокойное время захлестнуло улицы. Выходить без веской причины было опасно. Одно неаккуратное движение в сторону и Он мог попасться в сети системы.
Часть 5
Уйдя во тьму, скрывшись в тени, оставшись наедине с самим собой, Он размышлял о грядущем. События сменяли друг друга, образовывая новые возможности, для правильного вектора движения. Только вперёд, шаг назад равноценен гибели. Движение — это жизнь. Разорви оковы, сковывающие волю к жизни. Иди и не оглядывайся. Твой путь предопределён самим тобою. Даже в кромешной тьме, чёрный огонь внутри тебя пылает, освещая тропу, по которой шагает твой неумолкающий разум.
Таковым он видел себя, свой путь, мрачный путь, во тьме, под рвущемуся к жизни Чёрным Солнцем. В Нём пылал огонь, постоянно поглощавший энергию Его движения. Как славные печи Освенцима, объедавшиеся уже сдохшими жыдами и требовавшими больше дров на растопку пожара борьбы! И это пламя объединения, сцепляло арийских людей из разной стали в один единый порыв северного ветра — который беспощадно крушил врагов расы, отдавая дань возрождающейся вновь традиции!
Он один из них, тех кто выжил, двигаясь сквозь время и пространство. Окружённый толпами людей, оставался одиноким, так как не чувствовал тепла, исходящего из сердец тех, чьи огни он пытался разжечь. Достаточно лишь сотни огней, чтобы образовалось пламя, а после, возник бы огромный пожар, который растопил бы сковывающий нашу землю лёд. Новая жизнь прорастёт, подпитавшись образовавшейся водою, вечно тянувшись к тёплым лучам дневного солнца, двигаясь ввысь. Но движения не было. Его света и тепла было недостаточно, чтобы разжечь волю к жизни в других. Он тратил свои силы, пытаясь повернуть стрелки часов. Которые уже заржавели и чинить их, означало бы топтание на месте. Нужны были новые часы, ход которых побуждал бы народ к жизни, двигаясь и, никогда не останавливаясь.
Часть 6
Завела Его дорожка в один из клоповников, где проводили время разномастные прожигатели своей и чужой жизни. Сами идя на дно, тянули за собой соседа. И так по цепочке, судьбы захлёбывались в желудочной кислоте, перевариваясь вместе и выходя из прямой кишки, слепливаясь в одну несуразную кучу.
Обстановка была стандартна, всё по феньшую в общем.
Страница
10 из 25
10 из 25
