Рейс через Атлантику

Глава 8

Джеймс проснулся от громкого хлопка. Что это может быть? Он включил свет и потёр глаза. Оглядев каюту, он заметил, что дверца туалетного шкафчика снова была открыта. Да что с ней такое?! Джеймс нехотя слез с кровати, закрыл дверцу. Но едва улёгся и погасил свет, как в каюте раздался отчётливый и громкий стук. Джеймс чертыхнулся, резко сел и включил освещение. Шкафчик опять был открыт. Но не успел Джим встать, чтобы закрыть её, как она закрылась сама. Джим нахмурился. Что за шутки?! Дверца вновь открылась, потом резко, с характерным хлопком закрылась. Электрический свет мигнул, вспыхнул ярче. Джим почувствовал, как лоб его покрылся испариной. Сердце ухнуло. Тук-тук. Стучала дверца, движимая неведомыми силами. Тук-Тук. Он слышал раньше это звук. Но где?! Дверца двигалась всё быстрее. Спираль в лампочке то раскалялась добела, то едва светилась красным. Тени вокруг двигались, прыгали и дёргались в каком-то диком танце.

Краем глаза Джим заметил движение на стене напротив. Он повернулся. Газетные вырезки, прикреплённые к стене, вдруг рассыпались на сотни кусочков. Кусочки завертелись, подхваченные несуществующим вихрем, взметнулись в воздух. Потом стали прилипать к стене, собираясь в слова. Слова выстраивались в строчки. Джим прочёл первую.

Коль в гости ты ко мне пришёл…

Стук взбесившейся дверцы, ритмичный, громкий, неестественно отчётливый, сводил с ума. Джим сидел, не в силах встать, намертво прикованный к кровати безумным, животным страхом. Он зажмурился, заткнул уши. Это просто сон! Дурацкий кошмар! Джим открыл глаза.

Садись со мной скорей за стол…

Гласила следующая строчка. Руки безвольно упали на кровать. Стук дверцы превратился в рёв. Теперь Джим вспомнил, где он слышал этот звук! Тогда, в каюте Милен. Смутный, на грани слышимости стук. Стук из каюты мистера Брукмана! Буквы собрались в оставшиеся строки песни. Той самой, что напевал перед смертью Грегори.

Реши сейчас и навсегда:

Повар ты? Или еда?

Джим закричал. Дико, отчаянно. Закричал до спазма в груди, до хрипоты. Но его крик тонул в безумном рёве хлопающей дверцы. Зеркало, закреплённое на дверце, разбилось, брызнув миллионом осколков. Джим вскочил. Прочь из каюты! Наверх, наверх! Джим рванул, сшибая всё на своём пути; позади вспыхнула и взорвалась лампочка. Джим не помнил себя от охватившего его беспредельного ужаса; ни осталось ни единого чувства, ни единой мысли — всё было заполнено липким, всепроникающим страхом. Он не понимал, куда он бежит. Перед взором мелькали двери, ступеньки, перила. Он бежал, подгоняемый кошмаром, ему казалось, что чернильно-чёрные щупальца темноты преследуют его попятам и готовы вот-вот схватить. Джим больно ударился обо что-то, перед взором вспыхнули искры. Он запнулся, упал. И тьма плотной пеленой окутала его.

Джеймс открыл глаза. Все тело болело. Где он?! Джеймс приподнялся на локтях и огляделся. Проморгался. Мутная пелена, застилавшая взор, сошла. Это была не его каюта. У кровати стоял джентльмен. Джим сразу вспомнил его — это был доктор из каюты напротив Милен.

— Очнулся, — улыбнулся он. — Ну, слава Богу. Как самочувствие?

— Паршиво, — прохрипел Джим и упал на подушку. — Что со мной? Где я?

— Ты, дорогой мой, в корабельном лазарете, — охотно пояснил док. — Уж не знаю, что с тобой случилось, но вчера ночью ты пытался повторить прыжок того несчастного, что разорвало гребными винтами. Тебя утром нашли матросы висящим на релинге у кормы. Ещё бы чуть-чуть…

Джеймс содрогнулся от мысли о том, что было бы с ним, если «ещё бы чуть-чуть».

— Как я там оказался?

Док пожал плечами.

— Тебе виднее, какие черти тебя туда загнали. Перебрал накануне?

— Нет. Мне приснился кошмар. Жуткий, док. Самый кошмарный из тех, что я видел. — Джеймс вздрогнул. — И я не помню, как оказался на палубе. Я бежал куда-то… Я ничего не соображал от страха.

— Мда, — произнёс доктор, — я такого не припомню, чтобы люди от ночных кошмаров бросались за борт. Да, в общем, ладно. Хорошо, что всё обошлось. Пока отдыхай, набирайся сил.

Док ушёл. Джим закрыл глаза и попытался заставить себя не думать о случившемся. Получалось плохо. Джим не ощущал течения времени: все его существование теперь превратилось в борьбу со страхами и воспоминаниями. Они рвались на свободу, пытались вновь завоевать разум. Но Джим не хотел сдаваться без боя, ему казалось, что если сейчас — вот сию минуту — хотя бы на мгновение он позволить победить себя, то просто сойдёт с ума.

Раздался стук в дверь.

— Привет! Как ты? — поинтересовался Мартин, осторожно прикрывая за собой дверь.

Джим прислушался к ощущениям. Ноющая боль в мышцах отступила.

— В порядке. Стараюсь не свихнуться.

— Я поговорил с доком. Он сказал, что серьёзных травм у тебя нет. И если ты себя хорошо чувствуешь, то мы можем пойти в бар и пропустить по рюмке.