Добавить в моё избранное
89 мин, 19 сек 6083
Сам-то ты в это веришь? Ну?
— Конечно не верю, но какая теперь разница? Ни жену, ни дочь я уже не верну. Двадцать лет прошло, Вулко, двадцать — даже трупов уже не осталось, кремировали их. Прекрати уже, пожалуйста, ты портишь мне настроение этой темой, — почти плаксиво попросил доктор.
— А если все же есть Алый Король, может тогда есть способ их вернуть, — руководствуясь логикой пьяного человека, предположил Вулко.
— Даже слышать об этом не желаю! — Яростно блеснул очками Андрей. — Ты думаешь, что это смешно? Или, что еще хуже — ты думаешь, что это возможно? Вулко, я почти три года вытаскивал тебя из депрессии, чтобы ты теперь что? Свихнулся на почве моей личной трагедии? Ты хоть понимаешь, что это ставит под угрозу не только мою репутацию, как врача, но и нашу дружбу в целом?
— А ты послушай, — угрожающе рыкнул Вулко и надвинулся на психиатра. — Если бы ты знал, на что мне пришлось пойти, чтобы узнать то, что я знаю — ты бы так не говорил. Так что теперь, блядь, ты посидишь и послушаешь. Ты понимаешь, что стал для меня больше чем другом? Ты почти стал мне отцом — ты спас меня. Не от болезни, нет, ты спас меня от самого себя. Я сейчас хоть в бар иногда выхожу, бабу живую пощупал, я людям в глаза смотреть научился, сечешь? Сколько раз я ходил по Карловому Мосту и думал — а что будет, если на глазах всех этих уродов с фотоаппаратами я сейчас залезу на перила и сигану вниз? Я все высокие здания в городе обошел — выучил наизусть их расположение. Я как дурак стоял и мерз на смотровой площадке Клементинума три часа к ряду. Я продрог как собака, и ты — как будто почувствовал. Ты позвонил мне, чтобы просто узнать, что у меня все в порядке. И я спустился, понимаешь, потому что впервые за несколько лет почувствовал, что кому-то до меня есть дело. Поэтому мне есть дело до тебя. Ты думаешь, я не знаю, что ты каждые выходные ездишь на Кутну Гору. Не на Костницу же в сотый раз глянуть, правда? Больше там делать нехера, ты уж извини — дыра та еще. Тебе хреново, и я это вижу. И я хочу отплатить тебе добром за добро. Короче — чего я рассусоливаю. Ты в курсе, когда меня не зовут развлекать спиногрызов, я работаю где придется. В том числе в фирме, поставляющей грузчиков. Так вот, неделю назад переезжала полицейская часть, где-то в Праге 14. Мне досталось таскать архивы. Я сел передохнуть, бутеров заточить, ну и схватил что-нибудь почитать из коробки, пока никто не видит. Заметил месяц и год, понял, что вроде совпадает и давай копаться. И нашел. Дело шестнадцать сорок один, от августа девяносто третьего. Ага, оживился? Знакомо звучит? А внутрь-то заглянуть тебе не дали, а? Ну, вот, тогда наклонись и поцелуй меня мое брюхо — хуй бы я что с фигурой Апполона вынес. Жестом фокусника Вулко извлек из рюкзака пухлую папку, набитую бумагами, фотографиями, справками и прочей макулатурой, и хлопнул ее прямо на стол так что бутылки и стаканы издали мелодичный перезвон.
— Можно? — Пытаясь унять дрожь в руках потянулся к папке психиатр, и Вулко благодушно кивнул.
— Ты глаза лучше потом ломать будешь, а пока я тебе расскажу, что я успел вычитать — ты знал, что в ритуале должен был принять участие еще один человек?
— Как еще один? И что же он, не пришел? — вскинул голову Андрей.
— Можно и так сказать. Машина его сбила. Когда очухался — дня через два, сразу попытался куда-то утопать. Так и прыгал, с костылем да со сломанной ногой от медсестры. Как узнал, что опоздал — заплакал, заблажил, что младенец. С собой пытался покончить. Все орал, мол, он с ними уйти хотел. Он потом там же в больнице из окна вышел. Благо, невысоко оказалось, только ребра поломал. Он еще пытался вены резать, украл чистящее средство из тележки уборщицы, чуть не вылакал. Так что, можно сказать, твой клиент — сидит сейчас в Богнице, простыни мочит. Вот хотел узнать, не желаешь ли скататься?
— Конечно не верю, но какая теперь разница? Ни жену, ни дочь я уже не верну. Двадцать лет прошло, Вулко, двадцать — даже трупов уже не осталось, кремировали их. Прекрати уже, пожалуйста, ты портишь мне настроение этой темой, — почти плаксиво попросил доктор.
— А если все же есть Алый Король, может тогда есть способ их вернуть, — руководствуясь логикой пьяного человека, предположил Вулко.
— Даже слышать об этом не желаю! — Яростно блеснул очками Андрей. — Ты думаешь, что это смешно? Или, что еще хуже — ты думаешь, что это возможно? Вулко, я почти три года вытаскивал тебя из депрессии, чтобы ты теперь что? Свихнулся на почве моей личной трагедии? Ты хоть понимаешь, что это ставит под угрозу не только мою репутацию, как врача, но и нашу дружбу в целом?
— А ты послушай, — угрожающе рыкнул Вулко и надвинулся на психиатра. — Если бы ты знал, на что мне пришлось пойти, чтобы узнать то, что я знаю — ты бы так не говорил. Так что теперь, блядь, ты посидишь и послушаешь. Ты понимаешь, что стал для меня больше чем другом? Ты почти стал мне отцом — ты спас меня. Не от болезни, нет, ты спас меня от самого себя. Я сейчас хоть в бар иногда выхожу, бабу живую пощупал, я людям в глаза смотреть научился, сечешь? Сколько раз я ходил по Карловому Мосту и думал — а что будет, если на глазах всех этих уродов с фотоаппаратами я сейчас залезу на перила и сигану вниз? Я все высокие здания в городе обошел — выучил наизусть их расположение. Я как дурак стоял и мерз на смотровой площадке Клементинума три часа к ряду. Я продрог как собака, и ты — как будто почувствовал. Ты позвонил мне, чтобы просто узнать, что у меня все в порядке. И я спустился, понимаешь, потому что впервые за несколько лет почувствовал, что кому-то до меня есть дело. Поэтому мне есть дело до тебя. Ты думаешь, я не знаю, что ты каждые выходные ездишь на Кутну Гору. Не на Костницу же в сотый раз глянуть, правда? Больше там делать нехера, ты уж извини — дыра та еще. Тебе хреново, и я это вижу. И я хочу отплатить тебе добром за добро. Короче — чего я рассусоливаю. Ты в курсе, когда меня не зовут развлекать спиногрызов, я работаю где придется. В том числе в фирме, поставляющей грузчиков. Так вот, неделю назад переезжала полицейская часть, где-то в Праге 14. Мне досталось таскать архивы. Я сел передохнуть, бутеров заточить, ну и схватил что-нибудь почитать из коробки, пока никто не видит. Заметил месяц и год, понял, что вроде совпадает и давай копаться. И нашел. Дело шестнадцать сорок один, от августа девяносто третьего. Ага, оживился? Знакомо звучит? А внутрь-то заглянуть тебе не дали, а? Ну, вот, тогда наклонись и поцелуй меня мое брюхо — хуй бы я что с фигурой Апполона вынес. Жестом фокусника Вулко извлек из рюкзака пухлую папку, набитую бумагами, фотографиями, справками и прочей макулатурой, и хлопнул ее прямо на стол так что бутылки и стаканы издали мелодичный перезвон.
— Можно? — Пытаясь унять дрожь в руках потянулся к папке психиатр, и Вулко благодушно кивнул.
— Ты глаза лучше потом ломать будешь, а пока я тебе расскажу, что я успел вычитать — ты знал, что в ритуале должен был принять участие еще один человек?
— Как еще один? И что же он, не пришел? — вскинул голову Андрей.
— Можно и так сказать. Машина его сбила. Когда очухался — дня через два, сразу попытался куда-то утопать. Так и прыгал, с костылем да со сломанной ногой от медсестры. Как узнал, что опоздал — заплакал, заблажил, что младенец. С собой пытался покончить. Все орал, мол, он с ними уйти хотел. Он потом там же в больнице из окна вышел. Благо, невысоко оказалось, только ребра поломал. Он еще пытался вены резать, украл чистящее средство из тележки уборщицы, чуть не вылакал. Так что, можно сказать, твой клиент — сидит сейчас в Богнице, простыни мочит. Вот хотел узнать, не желаешь ли скататься?
Страница
8 из 26
8 из 26
