Добавить в моё избранное
77 мин, 10 сек 2894
— выпалил Вик. — А ну пошевели пальцами.
— Я?
— Нет, Матерь Божья…
— Но она ведь на небесах…
— Ты действительно такой идиот, Лен, или претворяешься?
— Пальцы затекли, больно шевелить, — превозмогая возмущение и боль, сообщил Лен. — Но, в принципе, немного могу.
— У меня в нагрудном кармане нож, — перешел на одержимый баритон Вик. — Сейчас я подползу к тебе. К твоим пальцам, вернее. Ты вытащишь нож из кармана. Очень аккуратно. От этого зависят наши жизни.
— Чего же ты молчал все это время? — взорвался Лен. — Какого фига мы здесь прохлаждаемся?!
Вик не стал отвечать. Подобно садовому слизню, он подполз к Лену. Прислонил карман к пальцам товарища и принялся перебирать в голове запомнившиеся отрывки из молитв. Каким божествам они были предназначены, трудно сказать наверняка. Будда, Христос, Перун или Тор? Все перемешалось в доме Болванских. Да и какая разница, в конце-то концов…
— Ну! Чего ты там копаешься, Лен, мать твою за ногу?!
— Где твой чертов карман открывается?
— Пуговица!
— Сейчас, сейчас…
— Да что ты возишься, как муха в болоте?
— Не отвлекай.
— Ну. Ну? Ну!
— Сейчас, так, так…
— Чтоб тебя, сколько можно?!
— Так, кажется, оно…
— Это не та пуговица, кретин!
— Пардон.
— Делай дело, дебил!
— Ну знаешь, будешь так со мной разговаривать — сам и вытаскивай свой ножик.
— Иди ты! Да, вот эта!
— Так, кажется… Так… Опа!
— Да, да! Теперь доставай. Аккуратней же ты, дубина!
— Эй! Это не нож! Фигня какая-то.
— Предур недобитый, противогазная башка твоя резиновая, это перочинный ножик, он раскладывается.
— Ты ничего про это не говорил.
— Да какая разница?
— Ой…
Раздался характерный стук о пол.
— Ты его уронил? Ты его уронил! Уронил! — завопил Вик и в порыве злости заехал лбом в спину Лена.
— Ай! — донеслось из фильтрующей коробки.
— Ну же, чего медлишь?
— Да где же он?! — Лен отчаянно шарил руками по полу. Не очень-то удобно это делать, когда руки связаны за спиной, да еще и привязаны к согнутым в три погибели ногам. Каждое неверное движение затягивает бечевку сильнее. Пальцами шевелить все сложнее…
А ножа все нет!
— Ох урод! Ну урод! Как же я тебя ненавижу! Надо было тебя этим ножом прирезать в первую же ночь. Вскрыть горло, пока ты спал!
— Стоп! Нашел!
— Ну! Ну же, давай, дружище, давай, Лен! Ты мой лучший друг, не забывай об этом! Ты сможешь, ты молодец, без тебя я никто, мы всегда будем вместе. Мы — команда!
— Заткнись, — отрезал Лен.
Вик повиновался, как послушный щенок. Затаив дыхание, он следил за тем, как Лен пытается плохо слушающимися пальцами раскрыть лезвие перочинного ножа. Тугая пружина откидного механизма не поддавалась…
Прошло минут тридцать. Или тридцать лет. Трудно сказать.
Но лезвие наконец-то обнажилось. Лен из последних сил сжимал рукоять. Вик повернулся к нему спиной и медленно, мучительно медленно водил бечевкой по острой кромке. Слой за слоем бечевка поддавалась…
И вот уже Вик стряхивает с себя обрывки веревки.
И вот он уже поднимается на ноги, разминает затекшие суставы.
И вот он уже принимает из рук товарища спасительный ножик.
И вот он… уходит…
— Эй, дружище, ты куда?! — опешил Лен.
— Подыхай здесь, коллега, мне от тебя пользы больше никакой, — кинул ему Вик.
Проклятья и мольбы, угрозы и обещания доносились ему вслед до самой поверхности. И лишь захлопнув люк, Вик вздохнул с облегчением…
Со временем привыкаешь ко всему. Да, песнь живущего по соседству крота леденила кровь, не без этого. Но уж лучше так жить, чем никак не жить.
Так бы и обитал Вик в логове убиенного им пса, потихонечку трапезничая гнилой плотью, попивая водянистую кровь и отпугивая смертоносных зверей вонью паленой резины, которой, к счастью, было в достатке.
Да вот только туша пса принялась разлагаться. Ее смрад становился все несносней. Наступил момент, когда даже паленая резина не смогла конкурировать с резким и сладковатым запахом гнили. Тревожным звоночком стал визит псевдовороны. Набравшись нахальства, тварь пробралась в логово и вгрызлась в обрубок псиного уха.
Вик одним взмахом перочинного ножа отсек крысиный хвост.
— Кракорак! Кракорак! Кракорак! — заскулил мутант и помчался наутек, оставляя за собой след из пятен густой оранжевой крови.
Если уж псевдоворона пожаловала, то будь уверен, вскоре появятся новые гости. Те же хамелеоны. Или псы. Или богомолы. Вряд ли птеродактиль или крот. Эти чудища разборчивы, привыкли к свежему парному мясу. Хотя и без них Вику мало не покажется.
— Я?
— Нет, Матерь Божья…
— Но она ведь на небесах…
— Ты действительно такой идиот, Лен, или претворяешься?
— Пальцы затекли, больно шевелить, — превозмогая возмущение и боль, сообщил Лен. — Но, в принципе, немного могу.
— У меня в нагрудном кармане нож, — перешел на одержимый баритон Вик. — Сейчас я подползу к тебе. К твоим пальцам, вернее. Ты вытащишь нож из кармана. Очень аккуратно. От этого зависят наши жизни.
— Чего же ты молчал все это время? — взорвался Лен. — Какого фига мы здесь прохлаждаемся?!
Вик не стал отвечать. Подобно садовому слизню, он подполз к Лену. Прислонил карман к пальцам товарища и принялся перебирать в голове запомнившиеся отрывки из молитв. Каким божествам они были предназначены, трудно сказать наверняка. Будда, Христос, Перун или Тор? Все перемешалось в доме Болванских. Да и какая разница, в конце-то концов…
— Ну! Чего ты там копаешься, Лен, мать твою за ногу?!
— Где твой чертов карман открывается?
— Пуговица!
— Сейчас, сейчас…
— Да что ты возишься, как муха в болоте?
— Не отвлекай.
— Ну. Ну? Ну!
— Сейчас, так, так…
— Чтоб тебя, сколько можно?!
— Так, кажется, оно…
— Это не та пуговица, кретин!
— Пардон.
— Делай дело, дебил!
— Ну знаешь, будешь так со мной разговаривать — сам и вытаскивай свой ножик.
— Иди ты! Да, вот эта!
— Так, кажется… Так… Опа!
— Да, да! Теперь доставай. Аккуратней же ты, дубина!
— Эй! Это не нож! Фигня какая-то.
— Предур недобитый, противогазная башка твоя резиновая, это перочинный ножик, он раскладывается.
— Ты ничего про это не говорил.
— Да какая разница?
— Ой…
Раздался характерный стук о пол.
— Ты его уронил? Ты его уронил! Уронил! — завопил Вик и в порыве злости заехал лбом в спину Лена.
— Ай! — донеслось из фильтрующей коробки.
— Ну же, чего медлишь?
— Да где же он?! — Лен отчаянно шарил руками по полу. Не очень-то удобно это делать, когда руки связаны за спиной, да еще и привязаны к согнутым в три погибели ногам. Каждое неверное движение затягивает бечевку сильнее. Пальцами шевелить все сложнее…
А ножа все нет!
— Ох урод! Ну урод! Как же я тебя ненавижу! Надо было тебя этим ножом прирезать в первую же ночь. Вскрыть горло, пока ты спал!
— Стоп! Нашел!
— Ну! Ну же, давай, дружище, давай, Лен! Ты мой лучший друг, не забывай об этом! Ты сможешь, ты молодец, без тебя я никто, мы всегда будем вместе. Мы — команда!
— Заткнись, — отрезал Лен.
Вик повиновался, как послушный щенок. Затаив дыхание, он следил за тем, как Лен пытается плохо слушающимися пальцами раскрыть лезвие перочинного ножа. Тугая пружина откидного механизма не поддавалась…
Прошло минут тридцать. Или тридцать лет. Трудно сказать.
Но лезвие наконец-то обнажилось. Лен из последних сил сжимал рукоять. Вик повернулся к нему спиной и медленно, мучительно медленно водил бечевкой по острой кромке. Слой за слоем бечевка поддавалась…
И вот уже Вик стряхивает с себя обрывки веревки.
И вот он уже поднимается на ноги, разминает затекшие суставы.
И вот он уже принимает из рук товарища спасительный ножик.
И вот он… уходит…
— Эй, дружище, ты куда?! — опешил Лен.
— Подыхай здесь, коллега, мне от тебя пользы больше никакой, — кинул ему Вик.
Проклятья и мольбы, угрозы и обещания доносились ему вслед до самой поверхности. И лишь захлопнув люк, Вик вздохнул с облегчением…
Со временем привыкаешь ко всему. Да, песнь живущего по соседству крота леденила кровь, не без этого. Но уж лучше так жить, чем никак не жить.
Так бы и обитал Вик в логове убиенного им пса, потихонечку трапезничая гнилой плотью, попивая водянистую кровь и отпугивая смертоносных зверей вонью паленой резины, которой, к счастью, было в достатке.
Да вот только туша пса принялась разлагаться. Ее смрад становился все несносней. Наступил момент, когда даже паленая резина не смогла конкурировать с резким и сладковатым запахом гнили. Тревожным звоночком стал визит псевдовороны. Набравшись нахальства, тварь пробралась в логово и вгрызлась в обрубок псиного уха.
Вик одним взмахом перочинного ножа отсек крысиный хвост.
— Кракорак! Кракорак! Кракорак! — заскулил мутант и помчался наутек, оставляя за собой след из пятен густой оранжевой крови.
Если уж псевдоворона пожаловала, то будь уверен, вскоре появятся новые гости. Те же хамелеоны. Или псы. Или богомолы. Вряд ли птеродактиль или крот. Эти чудища разборчивы, привыкли к свежему парному мясу. Хотя и без них Вику мало не покажется.
Страница
12 из 23
12 из 23
