Добавить в моё избранное
77 мин, 52 сек 15119
И неслышно появился из засады. Опущенная сзади на плечо рука в этом месте произвела достойное впечатление — здоровяк дернулся от неожиданности и, потеряв равновесие, свалился в пыль.
— Черт, Вы кто такой?! — недружелюбно сказал он, поднимаясь и отряхиваясь.
— Франсуа Бельон? — на всякий случай уточнил Гарт, чтобы не было ошибки.
— Откуда Вы знаете мое имя? — продолжал игру в вопросы подросток-переросток с плоским, маленьким носом и лоснящимися щеками, угрожающе напирая на него грудью, благо, росточком он был даже повыше его, да и в плечах не сильно уступал. — Ты что, мужик, творишь?
— Ты зря обидел Томми Каннигхема, — без всякого выражения сказал Гарт, — Еще раз сделаешь что-то подобное — и я тебя прибью. Здесь или в другом месте — это значения не имеет.
Франсуа не испугался, а зря. Он вообще был не из пугливых, что было не удивительно с его комплекцией и полновесными задатками уличного задиры.
— Так значит, этот сморчок Вам нажаловался? — засмеялся Бельон, — Побежал к мамочке и своим друзьям? А кто ты такой, чтобы я тебя испугался? Я и тебе накостыляю, и его в школе так изобью, что он света белого больше не увидит, клянусь ма…
Поток речи из уст Франсуа прервался на полуслове, поскольку Гарт начал действовать. Один удар в живот — и парень корчится, судорожно хватая ртом воздух. Второй удар по лицу, так, что брызнула кровь из носа, а здоровяк кулем свалился в траву, обхватив свое ушибленное тело. Его плосконосое лицо вмиг стало еще более плосконосым. Затем Гарт схватил его за ногу и одной рукой потащил к колодцу. Легко, очень легко, словно это действительно был куль с экскрементами, а не парень, весящий свыше двухсот фунтов, перекинул его через стенку ограждения и… Франсуа Бельон, хрипло мыча, свесился над пропастью.
— Ты понял меня, или мне отпустить тебя? — зарычал Гарт, заглядывая внутрь, впиваясь взглядом в расширенные зрачки толстяка, — Убить тебя — мне как червяка растереть…
Гарт был зол, он чувствовал, что разозлился не на шутку. Жажда убийства бушевала в его груди, пенилась с новой силой. Кровь стучала в висках, тиски сдавили голову, перед глазами появилась словно какая-то розовая пелена, сквозь которую он видел болтающегося в воздухе парня и черный провал колодца. Как знать, сколько людей уже погибло в нем, свалившись туда, вниз? Сколько костей лежит на дне заброшенного колодца? И он просил о новой жертве… Скрип ломающихся костей, отчаянный, надсадный визг умирающего и — тишина. Холодная, безликая. Пальцы, казалось, разжимались сами, один за другим… Какой-то дикий шум, точно бой барабанов, нарастал в воздухе…
И только через секунду он понял, что это кричал парень, дико вопил:
— Пожалуйста, пожалуйста, МОЛЮ, поднимите меня! Я больше никогда, никогда, не трону Томми, клянусь жизнью, клянусь всем! Я больше никого не буду обижать! Только поднимите, поднимите, поднимите меня…
В воздухе пронесся неприятный запах. Кажется, парень обоссался.
Но Гарт и сам уже не мог остановиться… Ему хотелось убить этого парня, разбить его о стенки колодца и сбросить вниз уже жалкие останки, в которых не будет ничего живого… Бить и метать его, чтобы кровь ручьями хлестала в разные стороны… Смотреть на это…
И все-таки он остановился. Сам не понял как, но остановился. Еще один странный звук промелькнул в воздухе: кажется, это он проскрежетал зубами.
И все-таки через силу он поднял руку с парнем и отбросил его на землю, как вышвыривают в мусор отребье… Грязное, вонючее, непотребное… Такое, как вся его гребаная жизнь после ашфордской тюрьмы…
Но он оставил ту жизнь. И эту тоже. Жизнь маленького, непотребного Франсуа, «грозы» школьной тусовки. Не убьет. Не подвергнет себя риску. Он стал сильнее… Теперь он Клайв Каннингем. И не допустит, чтобы прежнее его «я» вернулось. Но напоследок…
Гарт медленно заглянул в лицо лежащему на земле парню. Неторопливо посмотрел глаза в глаза. И тот снова закричал, страшно закричал.
Потому что на него смотрел дьявол. Нет, хуже дьявола.
Это лицо и эти чудовтщные глаза еще долго, очень долго будут сниться ему по ночам, и он будет просыпаться в холодном поту, чувствуя, как исподнее набухло от стекающей свежей мочи. Он будет ссаться под себя снова и снова, на протяжении почти двадцати лет после того…
Но он больше никогда, никогда в своей жизни не тронет, не обидит Томми.
И никакого другого мальчика или девочку — тоже.
Дома, повстречав Томми, «дядя Клайв», оставшись с парнем наедине, невзначай обронил: «Не беспокойся более за своего обидчика. Он будет вести себя хорошо». Не сказать, что Томми сразу поверил, глаза его выражали сомнение и удивление, однако, в дальнейшем он ни разу не возвращался со школы битым, и, очевидно, Франсуа и в самом деле стал «паинькой». А Томми еще больше зауважал своего «дядю», тот просто-таки стал его фаворитом в семье Каннингемов.
— Черт, Вы кто такой?! — недружелюбно сказал он, поднимаясь и отряхиваясь.
— Франсуа Бельон? — на всякий случай уточнил Гарт, чтобы не было ошибки.
— Откуда Вы знаете мое имя? — продолжал игру в вопросы подросток-переросток с плоским, маленьким носом и лоснящимися щеками, угрожающе напирая на него грудью, благо, росточком он был даже повыше его, да и в плечах не сильно уступал. — Ты что, мужик, творишь?
— Ты зря обидел Томми Каннигхема, — без всякого выражения сказал Гарт, — Еще раз сделаешь что-то подобное — и я тебя прибью. Здесь или в другом месте — это значения не имеет.
Франсуа не испугался, а зря. Он вообще был не из пугливых, что было не удивительно с его комплекцией и полновесными задатками уличного задиры.
— Так значит, этот сморчок Вам нажаловался? — засмеялся Бельон, — Побежал к мамочке и своим друзьям? А кто ты такой, чтобы я тебя испугался? Я и тебе накостыляю, и его в школе так изобью, что он света белого больше не увидит, клянусь ма…
Поток речи из уст Франсуа прервался на полуслове, поскольку Гарт начал действовать. Один удар в живот — и парень корчится, судорожно хватая ртом воздух. Второй удар по лицу, так, что брызнула кровь из носа, а здоровяк кулем свалился в траву, обхватив свое ушибленное тело. Его плосконосое лицо вмиг стало еще более плосконосым. Затем Гарт схватил его за ногу и одной рукой потащил к колодцу. Легко, очень легко, словно это действительно был куль с экскрементами, а не парень, весящий свыше двухсот фунтов, перекинул его через стенку ограждения и… Франсуа Бельон, хрипло мыча, свесился над пропастью.
— Ты понял меня, или мне отпустить тебя? — зарычал Гарт, заглядывая внутрь, впиваясь взглядом в расширенные зрачки толстяка, — Убить тебя — мне как червяка растереть…
Гарт был зол, он чувствовал, что разозлился не на шутку. Жажда убийства бушевала в его груди, пенилась с новой силой. Кровь стучала в висках, тиски сдавили голову, перед глазами появилась словно какая-то розовая пелена, сквозь которую он видел болтающегося в воздухе парня и черный провал колодца. Как знать, сколько людей уже погибло в нем, свалившись туда, вниз? Сколько костей лежит на дне заброшенного колодца? И он просил о новой жертве… Скрип ломающихся костей, отчаянный, надсадный визг умирающего и — тишина. Холодная, безликая. Пальцы, казалось, разжимались сами, один за другим… Какой-то дикий шум, точно бой барабанов, нарастал в воздухе…
И только через секунду он понял, что это кричал парень, дико вопил:
— Пожалуйста, пожалуйста, МОЛЮ, поднимите меня! Я больше никогда, никогда, не трону Томми, клянусь жизнью, клянусь всем! Я больше никого не буду обижать! Только поднимите, поднимите, поднимите меня…
В воздухе пронесся неприятный запах. Кажется, парень обоссался.
Но Гарт и сам уже не мог остановиться… Ему хотелось убить этого парня, разбить его о стенки колодца и сбросить вниз уже жалкие останки, в которых не будет ничего живого… Бить и метать его, чтобы кровь ручьями хлестала в разные стороны… Смотреть на это…
И все-таки он остановился. Сам не понял как, но остановился. Еще один странный звук промелькнул в воздухе: кажется, это он проскрежетал зубами.
И все-таки через силу он поднял руку с парнем и отбросил его на землю, как вышвыривают в мусор отребье… Грязное, вонючее, непотребное… Такое, как вся его гребаная жизнь после ашфордской тюрьмы…
Но он оставил ту жизнь. И эту тоже. Жизнь маленького, непотребного Франсуа, «грозы» школьной тусовки. Не убьет. Не подвергнет себя риску. Он стал сильнее… Теперь он Клайв Каннингем. И не допустит, чтобы прежнее его «я» вернулось. Но напоследок…
Гарт медленно заглянул в лицо лежащему на земле парню. Неторопливо посмотрел глаза в глаза. И тот снова закричал, страшно закричал.
Потому что на него смотрел дьявол. Нет, хуже дьявола.
Это лицо и эти чудовтщные глаза еще долго, очень долго будут сниться ему по ночам, и он будет просыпаться в холодном поту, чувствуя, как исподнее набухло от стекающей свежей мочи. Он будет ссаться под себя снова и снова, на протяжении почти двадцати лет после того…
Но он больше никогда, никогда в своей жизни не тронет, не обидит Томми.
И никакого другого мальчика или девочку — тоже.
Дома, повстречав Томми, «дядя Клайв», оставшись с парнем наедине, невзначай обронил: «Не беспокойся более за своего обидчика. Он будет вести себя хорошо». Не сказать, что Томми сразу поверил, глаза его выражали сомнение и удивление, однако, в дальнейшем он ни разу не возвращался со школы битым, и, очевидно, Франсуа и в самом деле стал «паинькой». А Томми еще больше зауважал своего «дядю», тот просто-таки стал его фаворитом в семье Каннингемов.
Страница
13 из 22
13 из 22
