Добавить в моё избранное
77 мин, 52 сек 15123
Что-то спрашивают, разнюхивают здесь… Наняли лучшую карету у Лорана Леруа, Вы, мсье, ездили на ней, не торговались, взяли самую дорогую.
Лицо Гарта мгновенно сделалось мрачнее грозовой тучи, губы накрепко сжались, глаза сузились и блеснули.
— Благодарю за службу, — проговорил он, протянув парню целую горсть золотых.
— Если чем-то еще могу помочь… — Жюслен медлил уходить, заискивающе глядя снизу вверх на «месье Клайва».
— Да нет… Я сам поговорю с этими господами, — усмехнулся Гарт, оскалив желтые зубы, и от этой усмешки у Жюслена все сжалось внутри, и он поспешил откланяться. — Я позову тебя, если что.
— Конечно, месье! Всегда к Вашим услугам, — уже в дверях галантно отозвался способный помощник мельника.
Нервный тик неприятно перекосил темное лицо «мсье Клайва».
Гарт тяжело поднялся на ноги и шагнул к охотничьему ружью, одиноко висящему на внутренней стене веранды…
— Ну вот, из огня — да в полымя, — миролюбиво ворчал усатый доктор, усаживаясь в коричневую широкую двуколку, притаившуюся вдоль полусельской дороги напротив станции.
— Вам так дорог Ваш геморрой, что Вы и вправду боитесь его растрясти?! — притворно изумился его попутчик, которого, с Вашего дражайшего позволения, мы будем называть отныне просто Высоким, — Чем Вы снова не довольны, мой друг? На этом экипаже, видит бог, мы не сэкономили не пенни, более того — клянусь Гермесом! — весьма склонен предполагать, что нас ободрали, как придорожную липку. Впрочем, тяготы железнодорожной тряски остались позади, а нас ждет замечательное путешествие по свежему французскому воздуху и нынешним местам… Ужель эти пейзажи способны вызвать у Вас только изжогу, дорогой доктор? — сказал Высокий, рукой в перчатке обводя условный горизонт.
Между тем, вокруг и вправду было красиво. Прозрачный утренний воздух, казалось, тихо пел, небольшая тропка уводила сквозь зеленый бор, слышались жизнерадостные трели птиц, изысканным румянцем багровело раннее солнышко.
— Хммм, — неопределенно пробурчал доктор, пригладив усы, у которого еще не развеялось дурное настроение после ужасной поездки в третьем классе. — Пожалуй, Вы правы, Хо… то есть, я хотел сказать, Вы, наверное, хотели бы восстановить в памяти цельную картину того, что привело нас сюда? Этого удивительного случая в восточном экспрессе?
— Вы как всегда читаете мои мысли, дружище, — оживился Высокий, — Пожалуй, это дело было далеко не самым сложным, однако же, оно представляло (и представляет до сих пор) высокую практическую ценность. И потому обязательно должно быть включено в Ваши замечательные мемуары! Которые Вы пишите так рано, видимо, потому, что Вам слишком уж повезло с женой, мой дорогой друг…
— Давайте не будем вплетать сюда мисс Мэри, — густо покраснел доктор, — я прекрасно знаю и помню, что всем этим счастьем, что я ныне располагаю, а также историей нашего знакомства я целиком обязан Вам, но…
— Нет-нет, я вовсе не об этом! — протестуюше поднял вверх руки Высокий, — А всего лишь об искусстве Вашего пера, что должно увековечить достоинства нашего дедуктивного метода, который, я уверен, выведет на чистую воду еще не одно поколение ловких негодяев… Жена же призвана вдохновлять Вас на этом нелегком пути. «И сила женских чар излечит нас от всех недугов» — не помните, кто это сказал, Вы, доктор-подкаблучник?! — засмеялся он, откинувшись на спинку назад в двуколке.
— Полноте, Ше… то есть, конечно, я хотел сказать, жестоко с Вашей стороны подкалывать меня каждый раз моей женитьбой! — воскликнул доктор, от негодования даже постучав тростью по краю кареты, — На моем месте вполне могли оказаться и Вы сами! И потом, мы совершенно отклонились от темы…
Высокий наклонил голову: туше. Но продолжил при этом слегка ехидно улыбаться, покачивая головой, как бы говоря: «На Вашем месте, дорогой доктор, я окажусь разве что тогда, когда в мире исчезнет последний преступник, а сам мир, вероятно, тихо отойдет в Вальгаллу»…
— Итак, — сказал он, посерьезнев, — речь о серии загадочных убийств на французской железной дороге. Как мы знали из газет, погибли пятеро: двое мужчин и три женщины разного возраста и положения. Убийца же так и не был найден, более того, следствие терялось в мотивах и не смогло напасть даже на его след. В результате, дело и вовсе сошло на нет. Поразительное отсутствие проницательности! И это, заметьте, дорогой друг, не наша Англия! Поистине, глупость имеет международный характер и силу… Между тем, мы имели дело с весьма простым фактом: с какого-то момента убийства прекратились, между тем, до этого преступник действовал регулярно в течении нескольких суток. О чем это говорит? Безусловно, только об одном: или он умер, погиб сам, или же покинул этот поезд. Поскольку новых жертв найдено не было, значит, остается второе. В какой же момент и почему это произошло? Пятой и последней жертвой убийцы была проститутка.
Лицо Гарта мгновенно сделалось мрачнее грозовой тучи, губы накрепко сжались, глаза сузились и блеснули.
— Благодарю за службу, — проговорил он, протянув парню целую горсть золотых.
— Если чем-то еще могу помочь… — Жюслен медлил уходить, заискивающе глядя снизу вверх на «месье Клайва».
— Да нет… Я сам поговорю с этими господами, — усмехнулся Гарт, оскалив желтые зубы, и от этой усмешки у Жюслена все сжалось внутри, и он поспешил откланяться. — Я позову тебя, если что.
— Конечно, месье! Всегда к Вашим услугам, — уже в дверях галантно отозвался способный помощник мельника.
Нервный тик неприятно перекосил темное лицо «мсье Клайва».
Гарт тяжело поднялся на ноги и шагнул к охотничьему ружью, одиноко висящему на внутренней стене веранды…
— Ну вот, из огня — да в полымя, — миролюбиво ворчал усатый доктор, усаживаясь в коричневую широкую двуколку, притаившуюся вдоль полусельской дороги напротив станции.
— Вам так дорог Ваш геморрой, что Вы и вправду боитесь его растрясти?! — притворно изумился его попутчик, которого, с Вашего дражайшего позволения, мы будем называть отныне просто Высоким, — Чем Вы снова не довольны, мой друг? На этом экипаже, видит бог, мы не сэкономили не пенни, более того — клянусь Гермесом! — весьма склонен предполагать, что нас ободрали, как придорожную липку. Впрочем, тяготы железнодорожной тряски остались позади, а нас ждет замечательное путешествие по свежему французскому воздуху и нынешним местам… Ужель эти пейзажи способны вызвать у Вас только изжогу, дорогой доктор? — сказал Высокий, рукой в перчатке обводя условный горизонт.
Между тем, вокруг и вправду было красиво. Прозрачный утренний воздух, казалось, тихо пел, небольшая тропка уводила сквозь зеленый бор, слышались жизнерадостные трели птиц, изысканным румянцем багровело раннее солнышко.
— Хммм, — неопределенно пробурчал доктор, пригладив усы, у которого еще не развеялось дурное настроение после ужасной поездки в третьем классе. — Пожалуй, Вы правы, Хо… то есть, я хотел сказать, Вы, наверное, хотели бы восстановить в памяти цельную картину того, что привело нас сюда? Этого удивительного случая в восточном экспрессе?
— Вы как всегда читаете мои мысли, дружище, — оживился Высокий, — Пожалуй, это дело было далеко не самым сложным, однако же, оно представляло (и представляет до сих пор) высокую практическую ценность. И потому обязательно должно быть включено в Ваши замечательные мемуары! Которые Вы пишите так рано, видимо, потому, что Вам слишком уж повезло с женой, мой дорогой друг…
— Давайте не будем вплетать сюда мисс Мэри, — густо покраснел доктор, — я прекрасно знаю и помню, что всем этим счастьем, что я ныне располагаю, а также историей нашего знакомства я целиком обязан Вам, но…
— Нет-нет, я вовсе не об этом! — протестуюше поднял вверх руки Высокий, — А всего лишь об искусстве Вашего пера, что должно увековечить достоинства нашего дедуктивного метода, который, я уверен, выведет на чистую воду еще не одно поколение ловких негодяев… Жена же призвана вдохновлять Вас на этом нелегком пути. «И сила женских чар излечит нас от всех недугов» — не помните, кто это сказал, Вы, доктор-подкаблучник?! — засмеялся он, откинувшись на спинку назад в двуколке.
— Полноте, Ше… то есть, конечно, я хотел сказать, жестоко с Вашей стороны подкалывать меня каждый раз моей женитьбой! — воскликнул доктор, от негодования даже постучав тростью по краю кареты, — На моем месте вполне могли оказаться и Вы сами! И потом, мы совершенно отклонились от темы…
Высокий наклонил голову: туше. Но продолжил при этом слегка ехидно улыбаться, покачивая головой, как бы говоря: «На Вашем месте, дорогой доктор, я окажусь разве что тогда, когда в мире исчезнет последний преступник, а сам мир, вероятно, тихо отойдет в Вальгаллу»…
— Итак, — сказал он, посерьезнев, — речь о серии загадочных убийств на французской железной дороге. Как мы знали из газет, погибли пятеро: двое мужчин и три женщины разного возраста и положения. Убийца же так и не был найден, более того, следствие терялось в мотивах и не смогло напасть даже на его след. В результате, дело и вовсе сошло на нет. Поразительное отсутствие проницательности! И это, заметьте, дорогой друг, не наша Англия! Поистине, глупость имеет международный характер и силу… Между тем, мы имели дело с весьма простым фактом: с какого-то момента убийства прекратились, между тем, до этого преступник действовал регулярно в течении нескольких суток. О чем это говорит? Безусловно, только об одном: или он умер, погиб сам, или же покинул этот поезд. Поскольку новых жертв найдено не было, значит, остается второе. В какой же момент и почему это произошло? Пятой и последней жертвой убийцы была проститутка.
Страница
17 из 22
17 из 22
