Добавить в моё избранное
82 мин, 18 сек 20141
И внезапно я вспомнила — мы с папой сегодня летим в Россию!
Я знала, что когда-нибудь мы поедем в Россию, так как папа возил меня в посольство делать визы. Правда, сроки поездки обсуждались не при мне…
Я обула тапки и подошла к зеркалу. Из зазеркалья на меня посмотрела светловолосая зеленоглазая девушка. Мне было уже шестнадцать, но с этими пухленькими губками и большими глазками выглядела я максимум лет на четырнадцать. Мое вроде бы детское лицо портила только одна вещь — довольно большой и уродливый шрам на левой скуле. Этот шрам был постоянным напоминанием о том, что мамы больше нет… Я смотрела в зеркало и видела как у моего двойника в зазеркалье по левой щеке, пересекая шрам, стекает слеза. Но сегодня радостный день, и мне не хочется портить его своей болью…
— Лиза, ты уже встала? — Папа заглянул в комнату.
— Да, папуль.
Он оглядел меня с головы до ног, мою нерасчесанную шевелюру, мою розовую в мелких голубеньких собачках пижаму, розовые тапки…
— Переодевайся и спускайся к столу. Я уже пожарил тосты. Они ждут только тебя.
Пока я завтракала, папа вызвал такси. И, когда оно приехало, мы были уже собраны и готовы к поездке.
— В аэропорт, — Кивнул папа водителю — худому небритому мужику в очках. Я сидела на заднем сиденье, как позади остается дом, родной милый дом. Я в последний раз взглянула на темные фиолетовые шторы на окне моей комнаты, и машина повернула за угол…
В аэропорту было как всегда многолюдно и очень шумно, от мелькающих ярких красок резало и без того невыспавшиеся глаза. И уснуть, спокойно привалившись к папиному плечу, я смогла только в самолете… Я спала и чувствовала, как Германия, моя родная Германия, со всеми ее прелестями остается позади… Но наконец, и эти чувства покинули меня, и перед глазами замелькали цветные картинки сна… Мне снились какие-то деревья, трава, зеленые листья. И вдруг… Мама… Я бросилась к ней:
— Мамочка!
— Лиза, доченька! — Мама прижимает меня к себе и поднимает мое лицо вверх, к своему, и я вижу, что она плачет.
— Мамочка, что ты плачешь? Что случилось?
Она прижимает меня к себе еще крепче.
— Девочка моя, не надо, умоляю тебя!
— Что не надо, мама?
— Там страшно, Лиза.
— Где?
Но мама только обняла меня еще крепче, поцеловала в щеку и прошептала:
— Береги Верочку.
— Какую Верочку, мама? — Крикнула я, но она уже уходила. Я смотрела ей вслед, на ее длинное красное платье и толстую русую косу, спускающуюся ниже пояса. Какая же она красивая, моя мамочка! Моя любимая мамочка! Как мне тебя не хватает… Как жаль, что это все всего лишь сон, так хотелось, чтобы это все было правдой! Чтобы ты всегда рядом с нами!
Но мама уходит. Я бегу за ней, но, как всегда бывает во сне, ноги не слушаются, я падаю на траву и кричу:
— Мама! Мамочка! Постой! Не уходи! Мама! Мама!
Но она уже далеко, мне уже трудно различить вдалеке ее стройную фигурку.
— Мама! — В последний раз кричу я и теряю ее из виду. Я остаюсь одна на траве и плачу, плачу, плачу…
— Лиза, дочь, просыпайся, мы прилетели, — Папа тряс меня за плечо. Лесная полянка пропала. Я сидела среди сотни людей, в самолете, который уже катился по посадочной полосе. Мы были в России. Наш самолет приземлился в аэропорту Домодедово города Москвы…
На улице было уже темно.
— Сегодня переночуем в гостинице, а завтра поедем, — Сказал мне папа, — Я вызову такси…
Через полтора часа мы наконец-то добрались до гостиницы. Я сидела на подоконнике номера, смотрела на свет в окнах соседних домов и не могла себе поверить — я в России, и уже завтра буду в усадьбе Подбельских… Потом я слезла с подоконника, приняла душ, который приятно взбодрил мое уставшее тело, переоделась в свою любимую розовую пижамку в голубых собачках и легла в теплую, мягкую и уютную постельку. Сон накрыл меня с головой…
Было темно. Совсем темно. Только изредка перед глазами мелькали какие-то яркие огоньки.
— Вера, Верочка, иди сюда! — Раздался недалеко звонкий девичий голос и смех еще нескольких детей. Внезапно я поняла, что Вера — это я. Я не видела ничего, но пошла на голос. Я сжимала в руке какой-то длинный, деревянный на ощупь предмет. Палку? Внезапно я споткнулась о какой-то камень и упала. Было больно, и я заревела.
— Верочка, ну не плачь. Ведь не больно уже совсем, сестренка, — Меня прижали к себе чьи-то теплые руки, — Не плачь. Сейчас покажем болячку папе, и не будет больно.
— Мамааа, — Рыдала я, — Больнооо.
И тут кто-то подхватил меня на руки и понес в дом.
— Папа, Верочка упала и ушибла коленку. Может, чем-нибудь помазать?
— Лиза, не видишь, я занят? Возьми зеленку и идите, девочки, во двор.
— Да, папа…
— Лиза, нам пора вставать!
Я знала, что когда-нибудь мы поедем в Россию, так как папа возил меня в посольство делать визы. Правда, сроки поездки обсуждались не при мне…
Я обула тапки и подошла к зеркалу. Из зазеркалья на меня посмотрела светловолосая зеленоглазая девушка. Мне было уже шестнадцать, но с этими пухленькими губками и большими глазками выглядела я максимум лет на четырнадцать. Мое вроде бы детское лицо портила только одна вещь — довольно большой и уродливый шрам на левой скуле. Этот шрам был постоянным напоминанием о том, что мамы больше нет… Я смотрела в зеркало и видела как у моего двойника в зазеркалье по левой щеке, пересекая шрам, стекает слеза. Но сегодня радостный день, и мне не хочется портить его своей болью…
— Лиза, ты уже встала? — Папа заглянул в комнату.
— Да, папуль.
Он оглядел меня с головы до ног, мою нерасчесанную шевелюру, мою розовую в мелких голубеньких собачках пижаму, розовые тапки…
— Переодевайся и спускайся к столу. Я уже пожарил тосты. Они ждут только тебя.
Пока я завтракала, папа вызвал такси. И, когда оно приехало, мы были уже собраны и готовы к поездке.
— В аэропорт, — Кивнул папа водителю — худому небритому мужику в очках. Я сидела на заднем сиденье, как позади остается дом, родной милый дом. Я в последний раз взглянула на темные фиолетовые шторы на окне моей комнаты, и машина повернула за угол…
В аэропорту было как всегда многолюдно и очень шумно, от мелькающих ярких красок резало и без того невыспавшиеся глаза. И уснуть, спокойно привалившись к папиному плечу, я смогла только в самолете… Я спала и чувствовала, как Германия, моя родная Германия, со всеми ее прелестями остается позади… Но наконец, и эти чувства покинули меня, и перед глазами замелькали цветные картинки сна… Мне снились какие-то деревья, трава, зеленые листья. И вдруг… Мама… Я бросилась к ней:
— Мамочка!
— Лиза, доченька! — Мама прижимает меня к себе и поднимает мое лицо вверх, к своему, и я вижу, что она плачет.
— Мамочка, что ты плачешь? Что случилось?
Она прижимает меня к себе еще крепче.
— Девочка моя, не надо, умоляю тебя!
— Что не надо, мама?
— Там страшно, Лиза.
— Где?
Но мама только обняла меня еще крепче, поцеловала в щеку и прошептала:
— Береги Верочку.
— Какую Верочку, мама? — Крикнула я, но она уже уходила. Я смотрела ей вслед, на ее длинное красное платье и толстую русую косу, спускающуюся ниже пояса. Какая же она красивая, моя мамочка! Моя любимая мамочка! Как мне тебя не хватает… Как жаль, что это все всего лишь сон, так хотелось, чтобы это все было правдой! Чтобы ты всегда рядом с нами!
Но мама уходит. Я бегу за ней, но, как всегда бывает во сне, ноги не слушаются, я падаю на траву и кричу:
— Мама! Мамочка! Постой! Не уходи! Мама! Мама!
Но она уже далеко, мне уже трудно различить вдалеке ее стройную фигурку.
— Мама! — В последний раз кричу я и теряю ее из виду. Я остаюсь одна на траве и плачу, плачу, плачу…
— Лиза, дочь, просыпайся, мы прилетели, — Папа тряс меня за плечо. Лесная полянка пропала. Я сидела среди сотни людей, в самолете, который уже катился по посадочной полосе. Мы были в России. Наш самолет приземлился в аэропорту Домодедово города Москвы…
На улице было уже темно.
— Сегодня переночуем в гостинице, а завтра поедем, — Сказал мне папа, — Я вызову такси…
Через полтора часа мы наконец-то добрались до гостиницы. Я сидела на подоконнике номера, смотрела на свет в окнах соседних домов и не могла себе поверить — я в России, и уже завтра буду в усадьбе Подбельских… Потом я слезла с подоконника, приняла душ, который приятно взбодрил мое уставшее тело, переоделась в свою любимую розовую пижамку в голубых собачках и легла в теплую, мягкую и уютную постельку. Сон накрыл меня с головой…
Было темно. Совсем темно. Только изредка перед глазами мелькали какие-то яркие огоньки.
— Вера, Верочка, иди сюда! — Раздался недалеко звонкий девичий голос и смех еще нескольких детей. Внезапно я поняла, что Вера — это я. Я не видела ничего, но пошла на голос. Я сжимала в руке какой-то длинный, деревянный на ощупь предмет. Палку? Внезапно я споткнулась о какой-то камень и упала. Было больно, и я заревела.
— Верочка, ну не плачь. Ведь не больно уже совсем, сестренка, — Меня прижали к себе чьи-то теплые руки, — Не плачь. Сейчас покажем болячку папе, и не будет больно.
— Мамааа, — Рыдала я, — Больнооо.
И тут кто-то подхватил меня на руки и понес в дом.
— Папа, Верочка упала и ушибла коленку. Может, чем-нибудь помазать?
— Лиза, не видишь, я занят? Возьми зеленку и идите, девочки, во двор.
— Да, папа…
— Лиза, нам пора вставать!
Страница
3 из 22
3 из 22
