Кабаноголовый

Оно поднимает лицо к небу, издаёт громкий, режущий темноту хрип, от которого мурашки бегут по коже. Оно делает шаг, другой, третий. Оно уходит. Я вижу, как огромная спина удаляется куда-то вправо, а всё моё тело — наконец-то оно перестало болеть — медленно погружается в холодные свинцовые объятия налетевшего неоткуда дикого ветра…

Глава пятая

Всё моё тело жгло как огнём. Ужасно болела голова. Незримые оковы превратили меня в безвольный кусок мяса, покоящийся на мокрой от пота простыне. Перевязанные бинтами руки и грудь словно окаменели, и от этого становилось ещё больнее. Краем глаза я видел стоящий напротив кровати на деревянной тумбе стеклянный графин с водой, однако как не пытался, не мог заставить непослушную руку не то что дотянуться до воды, даже сдвинуться с места. Тяжёлая, отвратительная духота стояла в комнате, сопровождая каждый мой вздох, проникая в ослабленные лёгкие, порождая потребность загонять в них всё больше и больше воздуха. Широкое окно со старой деревянной рамой наглухо запахнуто, входная дверь закрыта, шагов за ней не слышно. Я чувствую, как моё тело медленно немеет, а сам я снова погружаюсь в темноту.

Два, три, четыре часа… очнулся я где-то под вечер, или что-то около того. За окном уже было темно. Сквозь дверной проём проскальзывала слабая полоска света. Что там происходит? Там есть люди?

Я попытался привстать, позвать хоть кого-то, кто мог бы помочь мне прогнать духоту, залить живительной влагой пересохшее горло. Неужели никто не может помочь мне, неужели никто не придёт?

Поворот ключа в замочной скважине, скрип открывающейся двери.