Болото пепла

Её младшая сестра Фуксия сидела рядом, держа несчастную за руку и глядя на неё расширенными от ужаса (и купленных накануне капель «для придания загадочного блеска») глазами. При его появлении, она лишь скорбно возвела очи к потолку и покачала головой, а её сестра застонала. Глядя на широкое как блин лицо Лаванды, утыканное выпуклыми пурпурными пятнами размером с мелкую монету, и с жирной точкой в центре каждой, Эшес сжал кулаки в бессильном раздражении:

— Это лечится, мастер Блэк? — осведомилась Фуксия Крим, трагическим шепотом и прикрыв рот с одного боку ладошкой, дабы уберечь сестру от удара, в случае плохих вестей. Впрочем, судя по тому, как дрогнули веки и шевельнулись уши последней, она прекрасно всё слышала.

— Нет, — отрезал Эшес.

— Как нет? — больная аж подскочила на кровати и сдернула со лба компресс, который мокро шлепнулся о стену.

— Как нет? — повторила её сестра.

— Дурость не лечится, — пояснил Эшес. — Где они?

Лаванда закатила глаза и тут же упала обратно в кровать, а её сестра захлопала ресницами-щеточками:

— О чём вы, мастер Блэк?

— О пиявках, о чём же ещё! — рявкнул Эшес, потом нагнулся и вытащил из-под кровати стеклянную банку, в которой резвилось с десяток черных блестящих ленточек, оканчивающихся жадными ртами. Они парили и извивались в воде, сокращая и снова вытягивая кольчатые тела.

Лаванда приоткрыла один глаз, но, увидев в его руках улику, снова поспешно прикрыла его. Фуксия покраснела под стать своему имени.

— На лицо-то зачем?

Ответом ему была тишина. Лаванда едва заметным движением пожала руку сестры, и Фуксия, потупившись, пробормотала:

— Для бледности, — подумав, добавила, — аристократической, как у Эмеральды Бэж.

Предприятие не увенчалось успехом: сёстры и обычно-то отличались завидным румянцем, а у Лаванды он теперь усугублялся краснотой от жара. Зато после пояснения всё встало на свои места. Сёстры Крим отчаянно стремились слыть утонченными барышнями, для чего во всём копировали вышеозначенную Эмеральду, пользовавшуюся в Бузинной Пустоши репутацией законодательницы мод. Та на улицу и носа не казала без компаньонки и зонтика от солнца (что, учитывая их непреходяще пасмурную погоду, смотрелось и вовсе бестолково). Уже не в первый раз Эшесу приходилось лечить сестёр от привитой ею глупости.

— И кто вас на такое средство, — он мотнул головой на леопардовое лицо Лаванды, — надоумил?

— Вот здесь, — Фуксия с благоговейным трепетом протянула ему томик в бархатной обложке, пестревший самыми невообразимыми картинками, (и изображение сладострастно присосавшихся к лицу пиявок было ещё самым безобидным из них), — подробно всё описано. Мы ни на шаг не отступали, — заверила его она.

Эшес поглядел на первую страницу: «Самый полный справочник для научения барышень всяко-разным тонкостям и аристократическим замашкам».

— Зачем было так морочиться? — приподнял брови он. — Сразу бы мышьяку — оно вернее. Такая бледность Эмеральде Бэж и не снилась.

Фуксия мгновенно оживилась и подскочила к комоду за пером и надушенным листочком пергамента, дабы записать точные пропорции заветного эликсира, но, взглянув на его мрачное лицо, сообразила, что к чему, и вернулась на место.

— Так что нам делать, мастер? — кротко осведомилась она.

— Ну, в этой вашей книженции, — Эшес постучал по обложке и вернул ей распухший от глупости талмуд, — не сказано, что этот способ ведёт к осложнению.

— Осложнению? — Фуксия прижала ладошку ко рту и на всякий случай поводила под носом у сестры флакончиком с ароматическим укусом. Та закашлялась.

— Да, — кивнул он, — весьма распространённой болезни «stulte ordinaria».

Девушка с суеверным ужасом спихнула книгу с колен, будто могла подцепить заразу прямо от её страниц.

— Так как же быть? Как мне помочь несчастной Лаванде? — вскричала она. — Я готова на всё!

— Тогда ослабь хватку, — поморщилась та, выдёргивая посиневшую конечность.

— Слушайте внимательно: для начала, сжечь источник заразы. — Эшес кивнул на томик, и Фуксия осторожно взяла его платочком, зажимая пальцами нос. — Ну а затем пару дней постельного режима и холодные примочки. Если жар не спадёт, снова пошлите за мной.

— А что же парша… в смысле, крапинки, — виновато поправилась она, наткнувшись на возмущенный взгляд сестры, — скоро пройдут?

Эшес немного оттянул кожу на щеке Лаванды, а потом отпустил. Щека бодро вернулась на место. С упругостью эпидермиса всё было в порядке.

— Через пару месяцев, само большее — полгода, — сообщил он, — если не будет расчёсывать места укусов. До тех пор запаситесь вуалетками.

— Что значит пару месяцев? — больная возмущенно села в кровати, несмотря на все увещевания сестры поберечь себя. — Вы же хирург, сделайте же что-нибудь! Неужели нет способа как-то ускорить процесс?