Липовый цвет

Сначала я подумал, что не так понял, затем решил, что Кимберли свихнулась и, схватив её за плечи, хорошенько встряхнул.

— Что происходит, Ким? Где ты была всё это время? Почему даже не позвонила? И почему ты… так странно выглядишь?! — только сейчас я внимательно рассмотрел свою сестричку. До этого я был, честно признаюсь, сильно взволнован её неожиданным появлением. Кимберли росла высокой девочкой, одежду ей шили на заказ, но сейчас она вроде даже стала ещё выше ростом, чем раньше, или мне это только показалось? Гм, в общем, что-то странное в её облике не давало мне покоя.

— Не глупи, Шеннон, — сестра тихо прыснула в кулак. — Ты ещё всего не знаешь, а глаза уже по полтиннику!

— Ну… есть немного, — я хмыкнул.

— Я вышла замуж, — радостно завопила Кимберли, — как только ты увидишь моего мужа — обалдеешь!

— Уже, — я выразительно посмотрел на неё. — Как видно, денег у него совсем ничего… То есть, когда?! А предупредить семью?

— Ну, недавно, — перебила меня сестрёнка и потупила ясные очи. — О нет! То есть этого добра, конечно, нет, братик, но, в конце концов, не в том же счастье…

— Конечно, — съязвил я. — Рай с милым в шалаше.

— Да! — воскликнула Кимберли. — Я знала, что ты всё поймёшь. Кстати, познакомься — это он.

— О боже! — это восклицание слетело с моего языка против воли. Любого, думаю, неожиданное появление какого-то непонятного человека в проёме окна, напугало бы.

— Привет, можно?

Высокий парень шагнул с подоконника на пол. Он весь сиял — то есть натуральным образом его белая одежда отсвечивала на солнце, — широко улыбался и выглядел необычайно счастливым, и его голос тоже показался мне каким-то ненормально мелодичным: — Но только я не Он, лишь Его помощник.

Наступила гробовая тишина, и мне даже показалось, что стало слышно, как по моему лбу скатывается капелька пота, словно в каком-нибудь глупом диснеевском мультфильме. Честно говоря, я вообще остолбенел от такой наглости.

— Да чего уж там, — усмехнулся чудной незнакомец. — Не бойся, меня самого только недавно назначили. Там всегда кадров не хватает. Если хочешь…

— Нет-нет, — я едва обрел дар голоса. — Мне и здесь… неплохо, знаешь ли.

— Ну, передумаешь — только скажи, и я всё устрою, — озарённый ярким светом, парень подал руку Кимберли. — Пойдём, дорогая, нас, наверное, уже заждались наверху.

— Пока, — сестричка энергично замахала на прощание рукой. — В следующий раз не забудь оставить пирожные, а то мне уже осточертело питаться одними фруктами.

— Дорогая… — вздохнул парень.

— О, извини, нечаянно вырвалось, — Кимберли тихонько рассмеялась, и её смех прозвучал подобно тысячам маленьких колокольчиков.

В тот же момент они исчезли за окном.

— Чего? — я подбежал к подоконнику и перегнулся через перила вниз, потом поднял глаза к небу. И долго ещё стоял, разинув рот и не смея верить.

Я лишь недавно переехал с первого этажа на двенадцатый.

«Хм… хм… а насчет работы, он это серьезно?» — мелькнула в голове совершенно идиотская мысль.

СЛУЧАЙ В АВТОБУСЕ

Однажды я ехал в город Н из посёлка Л. Когда я садился в автобус — половина сидений пустовала, но на остановке М свободные места, естественно, уже давно оказались заняты. В дверях появилась бабушка в цветном платке. Она еле доковыляла до моего угла и оперлась на трость, старчески покачивая головой и щурясь подслеповатыми маленькими глазками.

Мне совсем не хотелось подниматься — лень. Поэтому я отвернулся к окну, наблюдая привычную сельскую панораму и делая вид, будто ничего и никого вокруг не замечаю. Как будто ненавязчиво шевельнулась внутри и, зевнув, снова равнодушно улеглась совесть. А самое главное, что позади меня сидел мужичок ну с очень большой сумкой (Сволочь! Придурок! Идиот! Чтоб ему пусто было. Встречу — убью… Уж не знаю, чего этот деревенский олух вёз, но протискиваясь к выходу, он нечаянно задел «милый божий одуванчик».

Дальше и случилось то, о чём я искренне сожалею. И каюсь. Бабка, эдакая тщедушная старушка, но, тем не менее, с весьма порядочными килограммами, потеряла равновесие… И рухнула! Прямо на меня! Всей своей массой!

Из этого случая я сделал вывод: пожилым людям в автобусе место уступать надо. А то не ровен час…

ТЫ

Жара. Припекает голову. Невыносимо хочется пить. «Воды, дайте кто-нибудь воды»… Рядом никого. Только бескрайнее голое пространство вокруг. На нём просто не за что уцепиться взгляду. Безжизненная пустыня. Ветер злорадно шевелит идеально ровные остроконечные наносы. Мелкие частицы попадают в глаза. Адская боль. Тереть веки бесполезно, будет только хуже, но руки сами тянутся к лицу. От боли текут слёзы. В тысячный раз обещаешь себе не смотреть. Снова лжёшь. Вглядываешься в горизонт. Напрасно. Впереди одно и то же.