На чаше весов

Теодор горел азартом, и любая задержка казалась ему невыносимой. Он знал, что Герман будет возражать против «охоты» неполным составом, но подобные аргументы сейчас не имели для него силы.

— Не дело ты задумал, Морниванд. Сначала собери «троицу», и тогда только отправляйся на «охоту». Ты же помнишь, что не просто так родился обычай действовать по трое. Это урок, написанный кровью. В «троице» для каждого продуманы обязанности, заранее просчитаны все варианты действий. Ты ведь знаешь наши правила, среди них нет бессмысленных. Пренебрежение ими чаще всего приводит к гибели.

— Ну я-то пока жив. А я никогда не отличался строгим следованием букве правил.

— Ты жив. А другие двое из твоей «троицы»?

Теодор замолчал и опустил глаза. Он был не из тех людей, кого можно заставить винить себя такой простой уловкой. Тем более, что она не имела оснований: обдумав недавнее поражение, Морниванд не нашёл, в чём себя упрекнуть, и совесть его была спокойна. Из приличия надо было хотя бы сделать вид, что слова Германа были приняты к сведению. Мелиссе очень хотелось спросить, как погибли друзья Теодора, но ей показалось, что сейчас не время говорить с ним на эту тему.

Выждав некоторое время, молодой человек поднял голову и махнул рукой:

— Да полно тебе, я сейчас не на вампиров охотиться собираюсь. Вайс даже не настоящий оборотень. Он не представляет особенной сложности. Теперь, когда мы знаем его убежище, остаётся просто прийти и схватить его, чтобы приволочь сюда на исследование. Он же уникальный экземпляр, не имеющий ни аналогов, ни даже названия. Хорошо бы заполучить его для нашей лаборатории.

— Вот именно, он уникален, — не сдавался учитель, отстаивая свою точку зрения во многом из принципа, да ещё и потому, что преподавал её юнцам из года в год и должен был быть честен с собой. — Ты не знаешь ни всех его способностей, ни того, каким образом он умудрился несколько раз оставить тебя в дураках, а то и чуть не убил.

— Простое везение!

— Такое частое? Это уже слишком для везения. А ты не Айзенхольм, чтобы справиться с любым врагом в одиночку.

Упоминание легендарного охотника было ошибкой со стороны Урса. Даже если бы Теодор сомневался в необходимости опрометчивых действий, от такого он заново загорелся бы задором. А тут и без лишних стимулов Морниванд испытывал прилив сил и эмоциональный подъём, как в лихие годы службы в рейтарах перед атакой, в которую предстояло броситься очертя голову, с равными шансами прорвать строй ландскнехтов и быть скошенным залпом из аркебуз; в конце концов, в рейтары шли люди со вполне понятными чертами характера.

Мелисса также хотела бы поскорее ехать, чтобы испытать себя на «охоте», но её дисциплинированность протестовала против нарушения правил. Поэтому она ничего не говорила, но её горящий взгляд ещё больше укрепил решимость брата.

— Нет, Герман, я уже решил. Мы едем.

— Что ж, чёрт с вами, езжайте. Вы, Морниванды, оба упрямые до крайности, и я умываю руки, — неожиданно рассмеялся старый учитель.

В глубине души он был рад, что ему не удалось поколебать самоуверенность Теодора. Некоторая толика дерзости приличествует хорошему охотнику. Да и кроме того Герман не знал, правильно ли осторожничает или тут сказывается возраст, остудивший кровь.

— Арсенал… как же я люблю этап подготовки, — почти промурлыкал Теодор.

Эта святая святых Моргенштерна располагалась глубоко под землёй, за окованной железными полосами дверью. Молчаливый брат-привратник, хмурый хромец с длиннющим носом, не согласился дать им ключи и сам спустился вместе с Морнивандами, чтобы отпереть многочисленные замки. Исполнив этот высокий долг, он уселся на скамеечку у входа и защёлкал бусинками чёток. Что будут делать господа охотники, его не касалось, главное надёжно всё закрыть, когда нужные вещи будут взяты.

Теодор первым прошёл внутрь, зажигая от своего факела факелы на стенах арсенала. Когда стало достаточно светло, Мелисса огляделась по сторонам и подумала, что это место удивительно напоминает библиотеку в доминиканском аббатстве, где проходило её обучение под руководством Германа Урса. Вперёд и вверх уходили прочные стеллажи, но на них в идеальном порядке стояли не книги и свитки, а оружие, амулеты и вполне мирные вещи вроде песочных часов, связок свечей или брусков воска. Девушка глядела на них без особенного интереса: пока что для неё это были не средства спасения жизни, а средства мучения на недавних экзаменах.

Теодор с тёплой улыбкой наблюдал за тем, как сестра проходит вдоль полок, рассматривая посеребрённые сабли, осиновые колы, детекторы ведьм, защитные талисманы. «Как же она подросла, — думал он. — Вот что бывает, когда видишься мимоходом, налетая на пару дней в родительский дом»… Пристрастный взгляд брата не мог подсказать, насколько красивой была сестра, для него она всегда будет лучше всех.