Коулрофилия

Впрочем, этот счастливчик спал сном праведного сурка, облюбовав мой диван и уткнувшись лицом в декоративную подушку с национальными узорами крайнего севера. И поза его порождала смутную надежду, что после вчерашнего он останется в спящем состоянии достаточно долго.

«Не вздумай просыпаться! Не вздумай!» — воззвал я мысленно, ворочаясь на кровати (целую ночь валялся на ней с круглыми глазами, отлежал все бока и спину). Ну… тут, конечно, со всей присущей мне утренней неуклюжестью, я столкнул на пол пустую бутылку — остатки вчерашнего пиршества. Тара, приземлившись, покатилась по паркету и наделала достаточно шума.

Я зашипел на нее, чем усугубил ситуацию: тело на диване замычало и дернулось. Мы с бутылкой испуганно замерли. Но, как только установилась совершенная тишина, она тут же была нарушена отвратительной мелодией.

Мое начальство, резко очнувшись, подняло помятое лицо с отпечатками национальных узоров. Видок у него был напуганный, но это понятно: середина недели, уже не раннее утро, телефонный звонок. Наверняка с работы!

Пока до меня медленно доходило, что все мои внутренние голоса во сне сопровождались именно этой мелодией, он успел подскочить, поднять трубку (а это его аппарат разрывался) и затараторить в свое оправдание очень странный текст. Подозреваю, подготовленный заранее для подобных случаев.

Затем он плавно перешел к делу, потрясая меня не столько самим переходом, сколько голосом — я первый раз видел, чтобы человек в настолько мятом костюме да еще и с подозрительными разводами на лице изъяснялся столь четко и трезво.

«Профессионал» — завистливо подумал я, но вслушиваться в речь не было сил.

Я оглядел бардак из бутылок, надкусанных явств, устроенный в честь моего назначения, и мысленно схватился за голову.

— Энди, отличиться хочешь? — зевая спросил меня начальник, убирая телефон в карман измятых брюк. — За… сверхурочные, конечно.

— Я не меркантилен! — гордо заявил ему мой внутренний зомби, а я содрогнулся всем телом, ожидая неминуемого задания в первый же рабочий день!

Начальник у меня чуть ли не моложе, чем я сам. Как я понял за эту ночь, он энергичен, экспрессивен и является затычкой для любой бочки. А еще впадает из крайности в крайность: при нашей первой встрече там, на лестнице, он выглядел образцом успешного человека. Теперь он образец бездомного, укравшего дорогой костюм.

— Тут ситуация как раз про тебя! — заявил он, вынимая из внутреннего кармана блокнот.

— Мне так плохо, что я готов послать тебя нахрен, веришь? — признался я, широко улыбаясь. — Я не смог уснуть. То есть — не спал совсем. Всю ночь, в отличии от…

— Энд, приятель, нам звякнули с самой столицы! — он, к моему ужасу, принялся что-то строчить на клетчатых листах, совершенно не слушая возражений.

— Ты, конечно, можешь отказаться, и я пошлю Анну… Сам потом будешь локти кусать.

Да гори оно все синим пламенем! Если я не сплю ночь — то потом целую неделю плаваю, словно рыба, кверху брюхом и соображаю чуть меньше, чем никак! Да, я согласен отдать дело Анне, хоть и ненавижу ее всей душой после вчерашнего.

— А в чем там, собственно… что за объект? — спросил я на всякий случай.

— Описать старый заброшенный особняк. Ты же в резюме указал, что интересуешься всем таким… я подумал — отличный повод начать службу, нет?

Мой внутренний зомби окончательно отвоевал тело и уставился на начальника мертвыми тупыми глазами, дав мне несколько секунд, чтобы понять, как сильно я хочу войти в заброшенный особняк и пройтись по всем комнатам. Да еще и на законных основаниях!

— А потом можешь три дня гулять! — повысил ставку начальник, пожав плечами. — Так сказать — дам тебе адаптационные дни. Гуляй, ешь опилки и все в этом духе!

Я тут же сделал вид, что три выходных дня изменили мою диспозицию, и со страдальческим лицом (но внутренне ликуя) принял вырванный из блокнота листок с адресами дома и охранной организации, которая им занимается.

— Будешь не один. Сейчас я докачусь до офиса, подберу документы и сразу к тебе. А ты езжай, начинай без меня. Возьми фотоаппарат, оформляй по четвертой форме… — он дотянулся до портфеля и вынул папку с огромной красной четверкой и буквой Ф. — Внутри пропуск для наших сотрудников. Если что — я на связи.

Мы пожали друг другу руки, он еще раз пообещал мне мирный и спокойный отдых, поблагодарил за вчерашнее веселье, после чего отправился на выход.

Мы попрощались. Я закрыл дверь, потом глаза, потом тяжело навалился на косяк.

«… е могу найти ключи!»

Я резко очнулся, мотнул головой и отправился собираться, обрадованный тем, что так обернулось дело, и удрученный паршивым самочувствием. Черкнул в своей тетради, что все же получил работу, о которой мечтал, прихватил фотоаппарат, дарованную папку с формами и помчался на первое задание.