Коулрофилия

Если бы я знал, как неприветливо встретит меня особняк, то не стал бы так радоваться.

2.

Несмотря на всю мою любовь к заброшенным домам вообще и родовым особнякам в частности, бывали случаи, когда мы не могли договориться.

Прямо как в этот раз. Наша антипатия с Рубери-холлом началась еще до того, как я вошел внутрь или даже успел разглядеть каменные кладки стен, увитые садовой лианой.

Удручает, как ни крути, но это не умаляло моего любопытства, лишь давило поверх накопленной усталости. Для меня все еще тянулся вчерашний день, начавшийся, кстати сказать, неприятно.

Так вот Рубери-холл. Вместе с ключами от центрального входа мне выдали и нижеследующий вопрос:

— Вы, надеюсь, туда не один пойдете?

Я посмотрел на молодого сотрудника охранной службы и решил уточнить:

— А, собственно…

— Наши ребята подъедут туда только к семи вечера. Все двери закрыты и на сигнализации, но ходят слухи, что туда все равно кто-то проникает.

— Кто? — спросил я.

— Может, бомжи, может наркоманы. Мы лично ни разу их не ловили и даже следов пребывания не замечали, но среди местных упорно ходят слухи.

— Полтергейст? — несмешно пошутил я, ощущая неприятный холодок внутри.

— Я склоняюсь к бродягам и наркоманам, — пожал плечами он. — Они бывают очень осторожными, порой. А еще вероятнее — воображение местных. Там же, знаете, еще при хозяевах скандал произошел неприятный.

— В самом деле?

— Ну… из разряда тех, после которых дом покидает вся семья с прислугой.

Я ушел от него в смешанных чувствах. Вероятность того, что внутри меня ждут неадекватные или вооруженные люди была мала, да и не выгодно им выдавать свое присутствие, тем более — нападать. Но, как бы там ни было, очень не хотелось делить огромное покинутое здание с, пусть даже гипотетическими, наркоманами.

Тогда я еще не знал, что ситуация выглядела чуть-чуть хуже, чем мне ее обрисовали в охранной службе. Знай я это — не рискнул бы соваться в одиночку. Но новое начальство прямо сказало начинать без него, а оправдываться потом смутными тревогами и получить звание параноика очень не хотелось.

Снаружи чудовищное серое здание, оплетенное веселенькой зеленью, выглядело грозно и неприветливо. В любом другом случае его вид мог бы очаровать меня, но сейчас особняк больше походил на капкан, зыркающий из своих зарослей черными провалами зарешеченных глаз.

Я перехватил портфель, чтобы, в случае чего, им было удобно ударить по чьей-нибудь неосторожной голове, и вошел внутрь. К моему удивлению, сигнализация отключилась без проблем, а замок отворился с первого раза. На этом приятные сюрпризы кончились.

Увидев огромный темный холл, я понял, что и само здание огромно — два этажа, куча комнат и на каждую, включая подсобки и чуланы с подвалами, надо было отводить целый раздел.

Помещения, судя по холлу, были неприветливыми — вся мебель, как и полагается была зачехлена. Я отогнул одну из белых простыней и вздрогнул, наткнувшись взглядом на свое отражение. Комод был с зеркалом. В сумраке большого помещения ассиметрия моего лица бросалась в глаза еще больше. Я опустил ткань обратно и оглядел широкую лестницу, ведущую на второй этаж — чистые ковровые дорожки и витые перила. Эти Грины — владельцы Рубери-холла — были богатыми людьми, что было видно даже по чехлам.

«Обойти все комнаты» — грустно подумал я, вслушиваясь. — «Заглянуть в каждую, описать, сфотографировать.» Я решил начать с более освещенных и близких к выходу мест. Так в, случае чего, можно было драпануть прочь, а к тому моменту, как придется лезть в подвал — там, глядишь, и обалдуй-начальник приедет.

Ободренный своей находчивостью, я приступил к делу. И оно пошло достаточно быстро — прямо как по маслу, словно я всю жизнь описывал помещения жилых домов для коммерческих сайтов. Холл сменился мрачными комнатами. Техники почти не было, зато — гора антиквариата. И как меня только сюда пустили по одному только пропуску? Ничего себе — первый день работы! Наверняка будут ощупывать на выходе.

И кому только пришло в голову продать это все?

Через полчаса дело пошло медленнее. Мы с особняком немного пообвыклись и настороженность уступила место усталости. Я даже заснул на секунду, когда делал в форме очередную запись, сидя в кресле, и моргнул чуть медленнее, чем следовало. Открываться глаза отказались, сознание провалилось, но тут же было вытолкнуто обратно чьим-то вздохом.

Я замер, вжавшись в спинку кресла, и просидел так с минуту, прежде чем убедился, что это очередная слуховая галлюцинация. Опыт неприятный. Не следовало так больше делать. Имеется в виду — засыпать.

В угловой комнате на первом этаже я крепко задумался. Что-то же произошло в особняке, действительно неприятное, раз хозяева стремятся избавиться от всех вещей, находящихся в доме.