Шип

Этого Лиза простить и пережить не могла никак. Округлость живота, которой она не придала значения в первый момент, но которую зафиксировало подсознание, теперь стояла перед глазами. Две полоски, две полоски. Она, её Жанночка, беременна. Она трахалась в то время, когда ей Лизе было так плохо. И теперь она будет мамочкой, у неё появится сын или дочь. А она, Лиза, навеки останется одинокой и неспособной ни на что. Бесплодное тело: ни женщина, ни мужчина. Просто стерильное нечто. Бесполое ОНО.

Лиза физически чувствовала, как в груди у неё закипает злость и укореняется, прорастает и распрямляется чёрный и зловещий микс. Злоба, зависть, ревность — отличные удобрения для взращивания мерзких замыслов. Всю ночь Лиза, не смыкая глаз, обдумывала план мести и покарания для изменницы и детоубийцы. Утром, даже не позавтракав, она помчалась к тому переулку, где вчера потеряла из виду Жаннетт. Она была уверена, что та пойдёт на работу этой же дорогой. Что она ей скажет, какую кару та должна понести — это Лиза так за ночь и не придумала. Она просто хотела для начала посмотреть ей в глаза, а потом…

Ветер гнал по мостовой листву и мусор, временами закручивая их небольшими смерчами. В проулке этим ранним осенним утром не было ни души. Лиза затаилась в проёме одной из дверей и терпеливо ждала. Вот в переулке послышался быстрый цокот каблучков. Она! Лиза вся напряглась, сердце вновь учащённо забилось, рискуя выскочить из груди, в голову ударило и разлилось тепло, в глазах навернулись слёзы… Жанна Николаевна опаздывала на работу и неслась, не замечая никого и ничего на своём пути. Не останавливаясь, она проскочила мимо подъезда, где стояла Лиза.

— Она меня даже не заметила! — обида подняла новую волну негодования в душе несчастной.

— Сука! — процедила Лиза через плотно сжатые зубы. Это, скорее шипение, чем слово острым жалом полетело вслед удаляющейся докторице.

— Ненавижу! — прозвучало уже громче. Лиза, не помня себя, бросилась следом, споткнулась и чуть не упала. Матерясь, она хотела уже бежать дальше, но взгляд выхватил что-то между камнями брусчатки. Там лежал большой кровельный гвоздь.

— Это Знак Божий, — Лиза, не раздумывая, схватила ржавый баут и понеслась за Жанной.

Сообщение об убийстве врача-акушера попало в общие сводки происшествий за прошедший день и стало очередным главоболием для ментов. Убийство явно претендовало на судьбу десятков и сотен аналогичных «висяков». Свидетелей преступления найдено не было. Каких-либо следов или отпечатков также обнаружить не удалось. Либо действовал профессионал высокого класса, что было сомнительно ввиду незначительности жертвы. Либо на дело пошёл новичок и ему крупно повезло. Ко второму варианту склонялось большинство оперативников. Но это никоим образом не помогало собрать пазл в картину и не вносило ясность в следствие — хоть так, хоть эдак, а фигура преступника оставалась загадкой. Да ещё и это орудие убийства — до сих пор такой странный предмет в анналах местной милиции не фигурировал.

Были проверены контакты врачихи, как по работе, так и личные. Её знакомые и подруги. Сослуживцы и однокурсники. Родственники и бывшие воздыхатели. Увы, но в сите Фемиды не застрял никто. Начинающий врач, внимательная и отзывчивая, неконфликтная, верная жена и будущая мать — в положительных характеристиках жертвы также не к чему было прикопаться.

Время шло, и на папке с происшествием в переулке неумолимо нарастал слой пыли.

Лиза проснулась поутру с припухшими глазами, но абсолютно спокойная. Она так и провалялась всю ночь одетая, воя на судьбу. Но утром встала с полной уверенностью в правоте всех действий. Убийство, совершённое не то от ревности, не то от зависти, не то от злости, странным образом вселило в неё веру в собственные силы. Более того — теперь она чувствовала, что наконец навеки распрощалась со своим ребёнком. Она не смогла его защитить, но отомстив за невинную смерть, теперь спокойно отпустила дитя из мыслей. Нет, конечно, она будет и впредь вспоминать, но это уже не так больно. Она выполнила свой материнский долг!

Лиза продолжала изо дня в день убираться в своём микрорайоне, но теперь делала это с гордо поднятой головой. Она уверено смотрела на прохожих, общалась с жильцами, играла с детьми и чувствовала себя вполне самодостаточной.

— Не нужны мне больше по жизни ни мужики, ни дети, ни… бабы, — констатировала Лиза, как бы отчерчивая прожитое и пережитое. Сама себе хозяйка — стало для неё отныне девизом и смыслом жизни.

Прошло с полгода. В природе, городе и душе Лизы с наступлением весны всё цвело и благоухало. Беды и печали, казалось, задержались все в прошлом.

Тёплые деньки, как всегда, добавили работы дворникам. В преддверии праздника требовалось срочно повсеместно навести образцовый порядок, покрасить деревья и бордюры. А тут, как назло, стало больше мусора, повсюду валялись фантики, обёртки и упаковки от мороженого.