Добавить в моё избранное
68 мин, 6 сек 8745
Тут же я взялась за свой план, но обнаружила, что он почти невыполним — шкафы чудовищно тяжёлые. Мне удалось сдвинуть с места только один, и то со страшными усилиями. Дико запыхавшись, я вытерла рукавом лоб, и обнаружила тут, что за шкафом скрывалась дверь — не такая высокая, как все прочие в этом доме, но тоже с двумя створками. Но у неё не было ручки, только массивный медный брус в качестве засова. Тут я сообразила, что дверь эта никуда вести не может — эта сторона дома выходит на дорогу, а там нет ни одной двери.
Неудача тут же охладила во мне азарт, и я передумала двигать шкафы — затея всё равно невыполнимая. Вернувшись обратно к кушетке, я снова залезла под одеяло. Горячий пот остыл, спина снова стала мерзнуть, но мысли продолжали крутиться вокруг находки. Хотя, конечно, ничего особенного в этом не было — ну дверь ненужная, ну заложили, ну шкафом заставили. Время от времени мой взгляд невольно обращался в ту сторону. И всё мне чудилось, что там, за этой дверью, должно прятаться нечто таинственное, необыкновенное. Само собой стало вычисляться в голове: а ведь углубление, в котором прячется эта дверь, недостаточно глубокое. Наверняка, проем заложили, но не во всю толщину, и должна там, за этой дверью, остаться небольшая ниша. А в нише… тут у меня начинали мелькать перед глазами всякие воображаемые вещи: то явно чудился мне некий ларец, обитый по углам металлом, то вдруг приходил на ум скелет, висящий на цепях. И всякая прочая глупость лезла в пьяную голову.
Наконец, я не выдержала, поднялась со своей кушетки и, закутанная в толстую шаль, направилась к этой двери. Решительно, хоть и с большим усилием, я подняла присохший к петлям засов и сняла его. Я думала, дверь тут же отворится, но нет — она словно приколочена гвоздями. Поискав, чем бы поддеть плотно затворенные половины, я, наконец, решила плюнуть на это дело — глупо это очень! Отправилась на место, допила остывший грог, накрылась одеялом и заснула.
Я думала вначале, что ни с кем особо тут дружить не буду — не хотела привязываться. Но получилось как-то само собой, что я стала выделять одну из девочек. Была она среди прочих особенно печальна. Невысокая, худенькая, бледненькая, лет двенадцати, и тихая такая — тише всех. Другие девочки иной раз расшалятся, когда бегают на этих горках, а она всё жмётся возле меня. То ли ищет внимания, то ли просто по робости натуры. Но я тоже привыкла к ней и стала выделять её среди прочих. И то хорошо, что соперничества между воспитанницами не было, и никто ей не шпынял за то, что именно её я посылала по разным поручениям. Сейчас мне это кажется чем-то странным, какой-то зашибленностью, что ли. А тогда радовало, что хоть с детской агрессией мне не приходится встречаться.
Вот так и получилось, что она частенько приходила ко мне, чтобы помочь убираться в комнате и выметать пыль среди всех этих многочисленных кресел, толпящихся вокруг пятачка, где я устроилась. Звали её просто — Катя, а фамилию уже не помню. И вообще, весь этот период остался у меня в памяти, как тяжёлый, мрачный сон.
В один вечер я расположилась на вечерний отдых у себя. Катя задержалась у меня — сначала убиралась, потом села посмотреть картинки в книжках, да так и задремала. Мне жаль было её будить — она так трогательно прикорнула возле меня на большом диване. Накрыла я её пледом вместе с книжкой — пусть, думаю, тут спит. Какая разница? Диванов тут полно — на любом располагайся. А сама ещё сидела с книгой — ловила последнее тепло из камина. Завернулась в одеяло поудобнее, ноги поставила на пуфик и тоже закрыла. Тепло мне, сонно. И не заметила, как задремала.
Со мной и раньше так бывало: кажется мне, что я не сплю, и наблюдаю нечто странное. И мозг находит этому какое-то объяснение. А потом вдруг обнаруживаю, что я заснула. Проснусь, и думаю: правда это было или все же показалось? И вот чудится мне, что я не сплю, но вроде бы как грежу. Вижу Катю — как она во сне тихонько привалилась ко мне, головку свою тёплую мне положила на плечо. До сих пор помню её гладкие волосы странного мышиного цвета. Мне было жаль её будить, и я продолжала сонно щуриться на огонёк.
Тьма в углах сгустилась, шкафы как будто надвинулись со всех сторон, кресла сбились в стаю, дубовый потолок вообще скрылся во тьме. Воздух неподвижен и холоден, как всё в этом большом доме. И я как будто одна осталась на всем свете — маленький островок впавшего в прострацию сознания.
И вот чувствую я щекой — лёгкий сквознячок как будто.
Неудача тут же охладила во мне азарт, и я передумала двигать шкафы — затея всё равно невыполнимая. Вернувшись обратно к кушетке, я снова залезла под одеяло. Горячий пот остыл, спина снова стала мерзнуть, но мысли продолжали крутиться вокруг находки. Хотя, конечно, ничего особенного в этом не было — ну дверь ненужная, ну заложили, ну шкафом заставили. Время от времени мой взгляд невольно обращался в ту сторону. И всё мне чудилось, что там, за этой дверью, должно прятаться нечто таинственное, необыкновенное. Само собой стало вычисляться в голове: а ведь углубление, в котором прячется эта дверь, недостаточно глубокое. Наверняка, проем заложили, но не во всю толщину, и должна там, за этой дверью, остаться небольшая ниша. А в нише… тут у меня начинали мелькать перед глазами всякие воображаемые вещи: то явно чудился мне некий ларец, обитый по углам металлом, то вдруг приходил на ум скелет, висящий на цепях. И всякая прочая глупость лезла в пьяную голову.
Наконец, я не выдержала, поднялась со своей кушетки и, закутанная в толстую шаль, направилась к этой двери. Решительно, хоть и с большим усилием, я подняла присохший к петлям засов и сняла его. Я думала, дверь тут же отворится, но нет — она словно приколочена гвоздями. Поискав, чем бы поддеть плотно затворенные половины, я, наконец, решила плюнуть на это дело — глупо это очень! Отправилась на место, допила остывший грог, накрылась одеялом и заснула.
Я думала вначале, что ни с кем особо тут дружить не буду — не хотела привязываться. Но получилось как-то само собой, что я стала выделять одну из девочек. Была она среди прочих особенно печальна. Невысокая, худенькая, бледненькая, лет двенадцати, и тихая такая — тише всех. Другие девочки иной раз расшалятся, когда бегают на этих горках, а она всё жмётся возле меня. То ли ищет внимания, то ли просто по робости натуры. Но я тоже привыкла к ней и стала выделять её среди прочих. И то хорошо, что соперничества между воспитанницами не было, и никто ей не шпынял за то, что именно её я посылала по разным поручениям. Сейчас мне это кажется чем-то странным, какой-то зашибленностью, что ли. А тогда радовало, что хоть с детской агрессией мне не приходится встречаться.
Вот так и получилось, что она частенько приходила ко мне, чтобы помочь убираться в комнате и выметать пыль среди всех этих многочисленных кресел, толпящихся вокруг пятачка, где я устроилась. Звали её просто — Катя, а фамилию уже не помню. И вообще, весь этот период остался у меня в памяти, как тяжёлый, мрачный сон.
В один вечер я расположилась на вечерний отдых у себя. Катя задержалась у меня — сначала убиралась, потом села посмотреть картинки в книжках, да так и задремала. Мне жаль было её будить — она так трогательно прикорнула возле меня на большом диване. Накрыла я её пледом вместе с книжкой — пусть, думаю, тут спит. Какая разница? Диванов тут полно — на любом располагайся. А сама ещё сидела с книгой — ловила последнее тепло из камина. Завернулась в одеяло поудобнее, ноги поставила на пуфик и тоже закрыла. Тепло мне, сонно. И не заметила, как задремала.
Со мной и раньше так бывало: кажется мне, что я не сплю, и наблюдаю нечто странное. И мозг находит этому какое-то объяснение. А потом вдруг обнаруживаю, что я заснула. Проснусь, и думаю: правда это было или все же показалось? И вот чудится мне, что я не сплю, но вроде бы как грежу. Вижу Катю — как она во сне тихонько привалилась ко мне, головку свою тёплую мне положила на плечо. До сих пор помню её гладкие волосы странного мышиного цвета. Мне было жаль её будить, и я продолжала сонно щуриться на огонёк.
Тьма в углах сгустилась, шкафы как будто надвинулись со всех сторон, кресла сбились в стаю, дубовый потолок вообще скрылся во тьме. Воздух неподвижен и холоден, как всё в этом большом доме. И я как будто одна осталась на всем свете — маленький островок впавшего в прострацию сознания.
И вот чувствую я щекой — лёгкий сквознячок как будто.
Страница
5 из 19
5 из 19
