Копоть

На голове был повязан цветастый платок, практически скрывающий пряди желтоватых, но чистых на вид волос. Общее впечатление сразу не складывалось — общая неопрятность одежды не сочеталась с чистыми волосами, неожиданно живыми глазами и почти полным комплектом желтоватых и неровных, но явно собственных зубов. Она собирала черную смородину с куста, росшего возле крыльца маленького деревянного дома с резными ставнями на окнах и небольшим флюгером в форме барана на коньке крыши. Под вопросительным взглядом Максим прошел через полуоткрытую калитку и подошел к крыльцу и хозяйке:

— Доброе утро! Меня Аркадий Петрович к вам направил, просил завтрак ему передать и молоком меня напоить. Он на дежурстве пока что, но говорит что скоро его напарник сменит. Вы извините, что я вас от дела отрываю.

— Доброе, внучек, доброе. Ничего страшного — кусты эти никуда не убегут. Молочка ты себе сам возьми — кувшин в сенях стоит. А с завтраком обожди пять минуток, не успела я еще его собрать.

— Хорошо, спасибо вам, — улыбнулся Максим, вежливо придерживая дверь дома.

В сенях было душновато, угнетающе давили серые стены, верхний слой древесины на которых отшелушивался и походил на струпья. На полке стояли запыленные кастрюли, на крючке висела на радость моли изрядно потертая шуба из овечьей шерсти. Вместе все наводило на мысль, что люди здесь не живут, а обитают. Но молоко оказалось очень вкусным, треть кувшина опустела минут за пять. Не успел Максим решиться выпить еще чуть-чуть, как хозяйка вернулась с завтраком, завернутым в замасленную бумагу вроде той, в которой у Аркадия Петровича книга была. Универсальный оберточный материал, ничего не скажешь. А когда эта бумага совсем придет в негодность, они растопят ею печь. Советский период стал эпохой дефицита всего и научил народ каждую мелочь выжимать до конца, извлекать из нее все полезное. В людях постарше это еще не умерло, особенно в сельской местности и среди заядлых дачников. Только сейчас горожане, да и то не все, потихоньку освобождаются от этого стремления. Хотя на фоне общемировой тенденции к переработке ресурсов это выглядит немного несвоевременно. Ведь интересно получается — во всем мире такие призывы не выкидывать пакеты и использовать их по многу раз, дабы не загрязнять окружающую среду. А в России это делают из-за бедности, стирая пакеты и ругаясь, когда выкидывают по недомыслию древний журнал. Необычная у нас страна. Макс так глубоко увлекся этой темой, что вздрогнул при словах недовольно поглядывающей на него старушки:

— Вот, внучек. Ты не думай так шибко, ведь и в пруд свалиться по рассеянности можешь. Иди, а то и завтрак у тебя скоро, и мне дела нужно делать. И передай старику моему, пусть поскорее возвращается. Подсобить мне нужно, печь совсем забилась.

— Передам обязательно. И можно вам вопрос задать? Я обратил внимание, у вас в деревне петухов совсем нет. Почему? Мне казалось, в каждой деревне в России кур держат. А вообще тут у вас прям затишье какое-то — я только вас и видел. Остальные-то жители что, скотину не держат?

— Так этот, птичий грипп ведь! Как тут птицу держать — боязно, болеть то не хочется. Вот и решили от греха подальше всех кур да петухов поубивать да собакам скормить. Теперь вот и собак у нас нету… А другие селяне попозже чуток встают, это у нас буренка капризная. У них понеприхотливей скотина будет. Ну ты заходи к нам еще, рады будем. — глаза у старушки блеснули.

— Странно, вроде собаки от птичьего гриппа умирать не должны. Ну да Бог с ними. Побегу я обратно, а то действительно на завтрак опоздаю, дед ругаться будет. Если буду еще по утрам бегать, зайду обязательно!

— С Богом, внучек. Заходи, молочко тебе всегда найдется.

— Спасибо большое. До свидания!

По пути обратно Максим забросил пакет с завтраком в будку охранника и, лишь махнув рукой на многословную благодарность, припустил на завтрак. Обратная дорога заняла меньше времени — голод подгонял его. Молоко только раздразнило вредного червяка, просыпающегося обычно немножко позже своего хозяина. Вот красоты природы и перестали интересовать столь жаждущего пищи Макса.

За завтраком Макс пообщался с дедом, рассказал об утренних своих похождениях. Но делиться сомнениями по поводу местных странностей не стал, не привык обсуждать со старшими свои раздумья. Мужественно расправившись с овсянкой и парочкой котлет, Максим покинул столовую, оставив дедушку за беседой с соседом по столику. Поскольку процедур у него практически не было, пока лечить было нечего, он пошел гулять по парку. В одиночестве, компании пока что не наблюдалось. Пошел на речку — там был небольшой песчаный пляж, на дереве рядом висела тарзанка. Но основательно искупаться и попрыгать в речку не удалось, его изгнала большая сплоченная компания бабусь весьма почтенного возраста в открытых купальниках. Не выдержав сего зрелища, парень ретировался в лес. Получасовые блуждания по тропинкам привели его на очень милую полянку с кустами дикой малины.