Копоть

— Ладно, поищем и мы ее. Наверное, лучше ей позвонить?

— Я наизусть ее номер мобильника не помню, а мой телефончик на тумбочке в номере остался. Меня Леной зовут, а вас? — она уже вылезла из окна на солнышко и теперь с интересом смотрела, как здоровый мужик протискивается неуклюже на свет.

— Максим, можно без отчества и на ты. Слушай, Лена, а ты всегда спишь в одежде? — он только сейчас обратил внимание, что на ребенке джинсы и футболка с Микки Маусом. Сзади вся одежда была в грязи. — Стой спокойно, я тебя отряхну. Надо придумать, что твоей маме сказать. Не рассказывать же ей, что ты в подвале в пыли спала. Кстати, а ты никогда во сне не ходила?

— Нет, не помню. Мне мама говорила, не смотри ужастики, а то к тебе придет страшная бука и заберет в подвал. А я вчера «Кошмар на улице вязов» смотрела. Я теперь больше никогда-никогда их смотреть не буду! И дверь, и окошко буду закрывать на ночь. — только сейчас у нее на глазах проступили слезы. — Хочу к маме! Дядя Максим, я к маме сейчас хочу! — всхлипывая, она уткнулась Максиму в живот. Тот несколько неуверенно приобнял ребенка и осторожно поглаживал ее по голове, беспомощно оглядываясь в поисках поддержки.

— Так вот ты где, хулиганка! — из парка выбежала молодая женщина с мобильником в судорожно сжатой руке.

— Так, все легенды посыпались… Придется про подвал рассказать, — пробормотал себе под нос невольный спаситель девочки.

Путем сложных дипломатических переговоров было выяснено, что девочка лунатизмом и правда не страдает. С утра мама ее недосчиталась ребенка, да и одежда со стула пропала. Поднимать на ноги охрану она не стала, зная шальной характер своей дочки, которая вполне могла вздумать с утра пойти собирать цветочки. Ну в таком духе. Тяжело мамочке придется когда дочка подрастет и будет уже не цветочками интересоваться… Всплакнув немножко, женщина унесла Леночку в номер, поить чаем с медом и показывать врачу. Хотя что тут сделает врач, если кто-то, скорее всего, украл девчушку из номера. Странный довольно вид похищения — украсть маленькую девочку в санатории и спрятать в подвале в ста метрах от номера. Женщина правда не подумала об этом варианте, ее вполне устроила версия внезапно проявившегося лунатизма. Максим просто не стал рассказывать про след на полу, и так молодой маме досталось сегодня. Ведь самое страшное — неизвестность, пришедшая внезапно и захватившая собой все мысли человека. Самая страшная правда не столь истощает человека, как неизвестность. Но философские размышления новоиспеченного психолога были прерваны шуршанием, донесшимся из полуподвального окошка со стороны ведущей вниз лестницы. Стоя на четвереньках, Макс заглянул внутрь. Что-то неуловимо изменилось в запыленном помещении, появилась какая-то почти незаметная деталь. Будто разлили ведро черной краски на верхних ступенях лестницы. Но мрак немного рассеялся и у парня появилось ощущение, что на него из этой лужи кто-то смотрит… Кто-то, спрятанный в большом полиэтиленовом мешке для мусора, лежащем на лестнице. Встряхнув головой чтобы разогнать морок, Максим отполз от окна и, все еще ощущая себя надышавшимся паров бензина, пошел на массаж.

«Вернусь сюда вечером. Возьму фонарь, ножик и проверю, есть ли там что-то действительно интересное», — такие вот мысли и приводят к самым неожиданным результатам. Но тем вечером он водил деда своего на дискотеку и с затравленным видом целый час наблюдал, как пожилые люди зажигают под хиты восьмидесятых.

Тук — кап-кап… По жестяной крыше лениво барабанили капли медленно затихающего летнего утреннего дождя, столь усложняющего и без того тяжкий процесс покидания уютной мягкой постели. Сквозь листву столетних лип за окном виднелось уныло-серое небо. Где-то рядом во внутреннем дворе тонко скулил щенок, пришедший откуда-то из поселка при санатории. Тихонько щебетали птицы, тоже угнетенные переменой в погоде. И насмешкой звучала мелодия будильника. Красивый женский голос сообщал: «Ночь пройдет — наступит утро ясное»…. Максим отдавал должное талантам солистки группы «Мельница», перепевшей «Луч солнца золотого», но сейчас был совсем не рад «утру ясному». Пришлось вставать, бриться, заправлять постель, задумчиво смотреть на вчерашние носки, определяя степень их опасности, а потом идти на завтрак. Смутно вспоминался сон, в котором его силком удержал убаюкивающий дождик. Или туда вдавило низкое ватное небо?

… По небу плыли иссиня-черные тучи, бросая бегущие тени на землю, но не проливая ни капли воды. Небо грозило живущим под ним людям, оно ненавидело их. Вся природа вокруг ополчилась против человека, стремясь навеять черные сны, вселить самые жуткие мысли и побудить к бегству. Вокруг раскинулась полуразрушенная деревня — остов неприглядного чудовища, человеческой цивилизации, посмевшей потревожить местные поля и леса, бросившей вызов самому небу. Каким-то образом он понимал, это та самая деревня, что раскинулась неподалеку, за оградой санатория, сейчас превратившейся в изглоданные беспощадным временем обломки кирпичей и отдельные торчащие останцы.