По воле их

Это прозвучит глупо или нелепо, но бог был прав. Гундера на миг ошеломило изобилие света, цветов, звуков, непривычных запахов и дикая картинка, но испугаться он не испугался и в шок или истерику не впал. Как поговаривали его друзья порой: «А Гундер и рад бы испугаться, но он так плохо умеет это делать, что и не пытается». Среди его сородичей и соплеменников, где страх был вообще понятием достаточно отвлеченным и редким, такие слова значили очень немало, особенно же потому, что были чистой правдой. С выбором бог пока не прогадал.

Невидимость Гундера была проста — хочешь, увидят, не хочешь — нет. Но от невидимости в бою он отказался, а еще Один сказал, что невидимость будет падать с него во время сна. Так и никак иначе. Ну, так, значит, так…

— Царство покойников, — проговорил Гундер, осматриваясь. Людей было столько, что он и представить себе столько сразу в одном месте не мог. Не на площади, где он стоял, как столб, к обалдению окружающих, возникнув ниоткуда. В горде. Назвал его Один «Вечным Городом», а потому с названием Гундер и не мучился. Видел он и Париж, и Лондон, и Новгород, и много других гордов, богатых, больших, даже арабские города, но такого!

Судя по всему, жили тут люди, не знающие, куда девать деньги, или чем они тут друг с другом расплачиваются. Дома, как он успел заметить, были сплошь из камня, с огромными и глупыми окнами, за которыми видел он своим острым зрением полуголых людей. Значит, внутри тепло. В замках вельмож франков и англов было холодно, а протопить такой огромный дом… Леса тут, наверное, просто уже свели на нет, решил он. Куда не кинешь взор, всюду он. Вечный Город. Даже дороги эти люди забили в камень, отметил викинг. О повозках без лошадей он просто умолчал. Ворожба тут и впрямь дурной силы. Он погладил амулет с рунами и, просто на всякий случай, вытащил его из-под рубахи на грудь. Зачем напрашиваться на неприятности, если можно не напрашиваться? Тут он вспомнил, что видим. Да уж. Стоило заботиться о ворожбе, если он тут стоит, как… В общем, поутру. Он рассмеялся и… Исчез. Картинка исчезающего викинга потом долго моталась по интернету, так как он привлек внимание многих зевак, спешно направивших на него свои телефоны. А полиция потом очень интересовалась странным исчезновением со всех камер. А потом и не только полиция. Но это — потом.

Гундер исчез и пошел себе спокойно в толпе, стараясь не толкаться, но потом понял, что всем наплевать — это тебе не горд в родной стороне, где такой толчок может стоить удара топором по голове в последовавшем поединке. Люди шли таким косяком, что и сельди за ними было бы не угнаться. Гундеру было все равно, куда идти и пошел налево. Люди толкали его, точнее, бились об него, он толкал людей, те падали, вскакивали и неслись дальше. Пожар, что ли, где-то? Тогда почему они все бегут в разные стороны? Суетливое место.

Воздух был противен. А повозки эти, получается, не очень-то и волшебные, понял викинг, увидев клубы дыма за каждой из них. Что-то они употребляют. Хотя, может, просто внутри, как в богатых повозках франков, стоят печи? Может, может. Да и пес с ними.

Есть он пока не хотел, а вот пить хотелось. Правда, Один поставил еще одно условие, тоже не из простых — напиваться Гундер права не имел. Вообще. Так как в любой миг мог оказаться там, где нужно будет биться, чтобы уцелеть и, главное, успеть как можно больше.

— Дж. Ф. Рокуелл, кличка «Гордец», торговец кокаином, член крупного наркокартеля, — мрачным голосом промолвил старый сыщик из убойного отдела, сержант Слейд, — посадить, на его беду, не успели.

Что до беды, выглядела она следующим образом — кто-то разрубил Дж. Ф. Рокуелла практически пополам, от правого плеча до левой подвздошной кости. Белели, хищно скалясь разрубленные ребра, на лице Дж. Ф. Рокуелла застыл ужас пополам с презрением, лежал он навзничь в луже своей же крови, которая, судя по всему, вытекла почти вся.

— И что это? Разборка? — Спросил его напарник, человек еще достаточно молодой и весьма шустрый.

— Я бы сказал, что грабеж. Ни денег, ни часов, ни перстней, ни цепей, ничего. Вообще. Пусто. Вывернут наизнанку. Во всех смыслах. Может, кто-то залетный ограбил его, а когда тот, посмеявшись, представился, убил, чтобы не гадать — простят или нет? Ведь не простят.

— Если бы это не был Гордец, я бы такую версию оставил, как рабочую. Или особо жадный киллер? Чушь. На таких людей не нанимают нарков за пятьсот баксов. Да и спеца найти трудно, по каналам быстро разойдется, кто искал такого спеца. А Гордец столько покушений предотвратил, что уверен, среагировал бы, — задумчиво проговорил напарник, сержант убойного отдела Марвелл.

— Имитация, — уверенно сказал Слейд, — закос под нарка, которому все равно, кого, лишь бы прожить еще пару дней. Сейчас, уверен, точнее, чуть позже, полетят кверху задом все точки по скупке ворованного — ребята Гордеца будут искать его вещи.