Автобус прибыл в пять пятнадцать. Вовчик зевал и спускался по лестнице, спотыкаясь. Людочка решительно подталкивала его, поддерживая сзади за клапан рюкзака. Вася, младший брат Людочки, плёлся последним и тоже отчаянно зевал.
Добавить в моё избранное
60 мин, 25 сек 610
— Двигайтесь вы, мальчики, — раздражённо сказала девушка, — в пути выспимся. Дорога долгая, спи не хочу.
— Угу, — буркнул Вовчик, — выспимся… Дались тебе эти звери. Лучше бы в Египет на дайвинг махнули.
— Не хочу в Египет. Там скучно.
— А в лесу прямо обхохочешься, — недовольно проговорил молодой человек.
Он раздражённо скомкал в кармане глянцевую бумажку и бросил её на пол в тамбуре у входной двери. Вася, воровато оглянувшись, подобрал листовку.
В микроавтобусе, моргающем аварийкой в самом конце дворового проезда, сладко посапывало несколько человек: толстая тётка в ярком полосатом пончо, здоровый, крепко сбитый и коротко стриженый парень в камуфляже, пара пенсионеров в одинаковых очках и одинаковых же бежевых плащиках, надменный представительный мужчина в добротном дорожном костюме. Оглядев публику, Вовчик протяжно вздохнул, затем выразительно посмотрел на Людочку. Та нахмурилась, но быстро прошептала:
— Какая нам разница? Мы с тобой будем вдвоём, а старички, может за Васькой приглядят, если что.
Парень в камуфляже приоткрыл глаза и пробасил:
— Владимир.
— Что? — растерялся Вовчик.
— Меня зовут Владимир.
— И меня зовут Владимир.
— Я буду Владимир, — заявил парень. — А ты… Ты будешь Вовчик.
Людочка прыснула. Вовчик хотел обидеться, но, рассудив, что этот нахальный тип — единственный, с кем можно иметь дело в этой богадельне, натужно улыбнулся.
Откуда-то сбоку к автобусу стремительно вылетел человек, вид которого привёл троицу в некоторое замешательство. Человек, щуплый и бледный, чью бледноту не скрывали даже предрассветные сумерки, был облачён в высоченную серую шляпу неясного фасона с широкими мягкими полями. Тулью шляпы украшала дубовая веточка с двумя налитыми желудями. В нелепом своём уборе человек более всего походил на гриб — поганку на тонкой ножке.
— Все в сборе, — проскрипел человек. — Можно ехать.
Он ловко пристегнул сонных пассажиров, ловко распределил багаж на задних сиденьях — три рюкзака, три сумки и объёмный чемодан — так, чтобы с каждой стороны было поровну веса, после чего выпрыгнул из салона и блохой скакнул на водительское кресло.
— Ну, с богом, господарики! — торжественно возгласил он, трогаясь. Шляпу человечек так и не снял.
Вовчик и Людочка, склонившись голова к головушке, тут же уснули, а Вася, мальчишка лет двенадцати, имеющий самую обыкновенную наружность, старательно разгладив скомканную бумагу, углубился в её изучение.
— Лесной замок…, — забормотал он. — Незабываемая неделя отдыха в первозданной тишине… Чистота, не тронутая цивилизацией… Прирученные звери и доверчивые птицы… Завораживающие виды… Катание на лошадях… Номера люкс в самом сердце природы…
Лицо мальчика прояснилось. Лошади и звери его вполне устраивали.
— Могли бы сразу сказать, — тихо добавил он. — А то «отстань», да «отстань». Всегда «отстань».
— Васька, отстань, — сквозь сон с заднего сиденья проговорила Людочка. — Отдыхай лучше.
Автобус покатил по пустынным улицам, Вася немного поглазел на мелькающие за окном фонари и вывески, а затем тоже задремал.
Разбудил его шёпот. Старики в бежевом, сидящие прямо перед ним, чуть слышно переговаривались между собой.
— … и зря не веришь, — прошептал старик, — Никаноров, говорят, там клад нашёл. Беляки в Гражданскую царские червонцы закопали, а Никаноров нашёл.
— Ты сам-то видел этот клад? — тихо вопросила его супруга. — Врёт, поди.
— А откуда у него вдруг новенькая машина появилась? И дачу за сто километров на ближний пригород поменял. А?
— Может, дети помогли?
— А то ты не знаешь его детей… А Валентин Палыч?
— А он что?
— Онкологию свою вылечил. Как съездил, так здоровым вернулся.
— Может, ошибка была в диагнозе?
— Ага, ошибка!… А Конышевы? У этой-то нищеты откуда деньги? И для замка-то в кредит влезали. А сейчас купюрками сорят, тьфу, смотреть противно, набобы выискались. Ты, голуба, сомнения брось. Держись за меня, слушайся, как подобает смиренной жене, уж я-то своего не упущу. Туда, ведь, и не каждого пускают. Вон Тамара Семённа, например. Уж полгода хочет попасть туда по путёвке, а ей всё время говорят, мест нет.
— А мы легко попали.
— Потому что судьбе мы угодны. А Тамара не угодна. Знаешь, сколько желающих на халяву счастья отхватить? Если б каждого пускали, война б разразилась за такое прибыльное место…
Пенсионер замолчал и, резко обернувшись, уставился на мальчика. Вася деланно зевнул и принялся яростно тереть глаза.
— Не шуми тут, — приказал пенсионер свистящим шёпотом.
Вася, сделав вид, что ничего не понял, закрыл глаза — будто бы спит. Реплика старика его не оскорбила. Это только в книжках старики добрые и умиляются детям, а на самом деле никто ребят не любит.
— Угу, — буркнул Вовчик, — выспимся… Дались тебе эти звери. Лучше бы в Египет на дайвинг махнули.
— Не хочу в Египет. Там скучно.
— А в лесу прямо обхохочешься, — недовольно проговорил молодой человек.
Он раздражённо скомкал в кармане глянцевую бумажку и бросил её на пол в тамбуре у входной двери. Вася, воровато оглянувшись, подобрал листовку.
В микроавтобусе, моргающем аварийкой в самом конце дворового проезда, сладко посапывало несколько человек: толстая тётка в ярком полосатом пончо, здоровый, крепко сбитый и коротко стриженый парень в камуфляже, пара пенсионеров в одинаковых очках и одинаковых же бежевых плащиках, надменный представительный мужчина в добротном дорожном костюме. Оглядев публику, Вовчик протяжно вздохнул, затем выразительно посмотрел на Людочку. Та нахмурилась, но быстро прошептала:
— Какая нам разница? Мы с тобой будем вдвоём, а старички, может за Васькой приглядят, если что.
Парень в камуфляже приоткрыл глаза и пробасил:
— Владимир.
— Что? — растерялся Вовчик.
— Меня зовут Владимир.
— И меня зовут Владимир.
— Я буду Владимир, — заявил парень. — А ты… Ты будешь Вовчик.
Людочка прыснула. Вовчик хотел обидеться, но, рассудив, что этот нахальный тип — единственный, с кем можно иметь дело в этой богадельне, натужно улыбнулся.
Откуда-то сбоку к автобусу стремительно вылетел человек, вид которого привёл троицу в некоторое замешательство. Человек, щуплый и бледный, чью бледноту не скрывали даже предрассветные сумерки, был облачён в высоченную серую шляпу неясного фасона с широкими мягкими полями. Тулью шляпы украшала дубовая веточка с двумя налитыми желудями. В нелепом своём уборе человек более всего походил на гриб — поганку на тонкой ножке.
— Все в сборе, — проскрипел человек. — Можно ехать.
Он ловко пристегнул сонных пассажиров, ловко распределил багаж на задних сиденьях — три рюкзака, три сумки и объёмный чемодан — так, чтобы с каждой стороны было поровну веса, после чего выпрыгнул из салона и блохой скакнул на водительское кресло.
— Ну, с богом, господарики! — торжественно возгласил он, трогаясь. Шляпу человечек так и не снял.
Вовчик и Людочка, склонившись голова к головушке, тут же уснули, а Вася, мальчишка лет двенадцати, имеющий самую обыкновенную наружность, старательно разгладив скомканную бумагу, углубился в её изучение.
— Лесной замок…, — забормотал он. — Незабываемая неделя отдыха в первозданной тишине… Чистота, не тронутая цивилизацией… Прирученные звери и доверчивые птицы… Завораживающие виды… Катание на лошадях… Номера люкс в самом сердце природы…
Лицо мальчика прояснилось. Лошади и звери его вполне устраивали.
— Могли бы сразу сказать, — тихо добавил он. — А то «отстань», да «отстань». Всегда «отстань».
— Васька, отстань, — сквозь сон с заднего сиденья проговорила Людочка. — Отдыхай лучше.
Автобус покатил по пустынным улицам, Вася немного поглазел на мелькающие за окном фонари и вывески, а затем тоже задремал.
Разбудил его шёпот. Старики в бежевом, сидящие прямо перед ним, чуть слышно переговаривались между собой.
— … и зря не веришь, — прошептал старик, — Никаноров, говорят, там клад нашёл. Беляки в Гражданскую царские червонцы закопали, а Никаноров нашёл.
— Ты сам-то видел этот клад? — тихо вопросила его супруга. — Врёт, поди.
— А откуда у него вдруг новенькая машина появилась? И дачу за сто километров на ближний пригород поменял. А?
— Может, дети помогли?
— А то ты не знаешь его детей… А Валентин Палыч?
— А он что?
— Онкологию свою вылечил. Как съездил, так здоровым вернулся.
— Может, ошибка была в диагнозе?
— Ага, ошибка!… А Конышевы? У этой-то нищеты откуда деньги? И для замка-то в кредит влезали. А сейчас купюрками сорят, тьфу, смотреть противно, набобы выискались. Ты, голуба, сомнения брось. Держись за меня, слушайся, как подобает смиренной жене, уж я-то своего не упущу. Туда, ведь, и не каждого пускают. Вон Тамара Семённа, например. Уж полгода хочет попасть туда по путёвке, а ей всё время говорят, мест нет.
— А мы легко попали.
— Потому что судьбе мы угодны. А Тамара не угодна. Знаешь, сколько желающих на халяву счастья отхватить? Если б каждого пускали, война б разразилась за такое прибыльное место…
Пенсионер замолчал и, резко обернувшись, уставился на мальчика. Вася деланно зевнул и принялся яростно тереть глаза.
— Не шуми тут, — приказал пенсионер свистящим шёпотом.
Вася, сделав вид, что ничего не понял, закрыл глаза — будто бы спит. Реплика старика его не оскорбила. Это только в книжках старики добрые и умиляются детям, а на самом деле никто ребят не любит.
Страница
1 из 19
1 из 19
