Добавить в моё избранное
56 мин, 21 сек 18049
Возможно, молодой человек, как временный любовник, наскучил ей, и она решила оторвать его от своей груди. С наступлением темноты опасность, о какой не мог помыслить никто из смертных, начинает своё неторопливое шествие. Грациозная и неумолимая, она охотится, ведомая чутьём, недоступным обычному человеку. Она предстает перед своей жертвой во всей своей обезоруживающей красоте, и ничто не смогло бы встать у неё на пути. Она имела больше прав называть ночь своей стихией, так как для неё не существовало жизни вне темноты…
… Впервые Эдуард увидел её той полузабытой ночью, когда на город опустился туман. Ранее вечером прошел дождь, омывший асфальт, стены и крыши. Лиловое небо постепенно освобождалось от пелены рваных облаков, сквозь которые несмело выглядывали крошечные звезды. А в тёмных узких закоулках и тупиках сгустился белёсый непроглядный туман.
Покидая дом тем поздним вечером, часов в одиннадцать, Эдуард впервые ощутил легкое звенящее беспокойство, причины которому он, как ни старался, найти не мог. По его предположению, это должна была быть обычная прогулка, еще одно короткое путешествие сквозь покров ночи в давно ушедшие времена. Но на этот раз было что-то другое. Как натура чуткая и внимательная, Эдуард кожей ощущал напряжение, окружившее его со всех сторон. Пропитанный легкой курящейся дымкой воздух, который так приятно вдыхать, сейчас был словно наэлектризован. Он настораживал и порой вызывал легкую дрожь возбуждения, как при ожидании чего-то…
Нынешняя ночь была светла, тиха и призрачна. Город, укрытый туманной вуалью, был погружён в сон, беспробудный и крепкий, навевающий мысли, что пробуждение не наступит никогда. Эдуарду же казалось, что город просто вымер. Ни в одном окне не горел свет, улицы и магистрали абсолютно пусты. Над всем довлела тишина, заполучившая в свое распоряжение весь город до тех пор, пока первые лучи солнца не пробудят его к жизни. Но случится ли это вообще? Не в силах унять острой тревоги, Эдуард бесцельно слонялся по улицам, не имея конкретной цели и даже не задумываясь об этом. Он упорно искал источник мучившего его беспокойства, старался найти подсказку у полюбившихся ему старых домов, статуй и памятников, но они, к сожалению, оставались глухи и молчаливы. Будто бы рухнули некие чары, питавшие их жизнь, и теперь они казались донельзя хрупкими, готовыми рассыпаться в прах от малейшего дуновения ветра, которого не было…
Юноша, зябко кутаясь во френч, по-прежнему шел куда глаза глядят, поминутно удивляясь своим ощущениям и не узнавая столь знакомых мест. Сам того не замечая, он обнаружил себя идущим к Покровской горе. Улица, ведущая туда, петляла и круто поднималась вверх. Жилые дома по одну её сторону затихли, словно владельцы внезапно покинули свой кров. Лишь несколько припаркованных автомобилей свидетельствовали о том, что здесь живут люди. По другую сторону плотной стеной высились деревья, неразличимые во тьме. Вездесущий туман мягко оплетал морщинистые древесные стволы. Шаги Эдуарда отдавались гулким эхом. Каждый шаг каблуков отражался от его сердца звоном колокола, предвещавшим нечто значимое, то, чего ещё не было в его жизни…
Он только что закончил восхождение вверх по улице и остановился, стараясь успокоить вдруг ни с того ни с сего сбившееся дыхание. В дальнем конце улицы, там, где между зданиями училища и городской епархией дорога делала очередной поворот к Покровскому храму, скрывавшемуся сразу за учебным заведением, сгустился и оседал туман. Подобно дыму, он клубился и едва уловимо переливался, незаметно подползая к человеку. Мягко поглотил тонкие столбы нескольких фонарей, добрался до световых плафонов, окружил желтоватые пятна прозрачным, словно невесомая взвесь, маревом, плывущим и постепенно меняющим свою форму. Это нереальное, нездешнее свечение заворожило Эдуарда, сбивало его с толку, поэтому он оказался совершенно не готов к последовавшей встрече…
Из тумана послышался равномерный и непринужденный стук каблуков, и молодой человек почувствовал, как его пульс участился во много раз. Не смея отвести взгляд, он смотрел прямо перед собой, в туман.
Наконец, из белой пелены стал вырисовываться облик человеческой фигуры, имевший нежные очертания. Женщина! Что-то внутри Эдуарда ёкнуло, что-то, говорившее о том, что где-то в глубине души именно этого он и ожидал, хотел увидеть, но все-таки оказался не готов…
Незнакомка медленно, но уверенно приближалась. Стук каблуков зазвучал громче. Эдуард ещё не мог разглядеть её как следует, видел лишь силуэт — гибкий и округлый. Ему казалось, что он видит копну длинных вьющихся волос, очертания узких плеч и тонких рук: кисть одной плавно и красиво помахивает в такт ходьбе, будто гладит воздух, другая повторяет её движение и слегка скользит пальчиками по бедру. Это зрелище прямо-таки заворожило молодого человека. Изящно очерченные соблазнительные бедра, скрытые длинной, до пят, облегающей юбкой, были совершенны и великолепны.
… Впервые Эдуард увидел её той полузабытой ночью, когда на город опустился туман. Ранее вечером прошел дождь, омывший асфальт, стены и крыши. Лиловое небо постепенно освобождалось от пелены рваных облаков, сквозь которые несмело выглядывали крошечные звезды. А в тёмных узких закоулках и тупиках сгустился белёсый непроглядный туман.
Покидая дом тем поздним вечером, часов в одиннадцать, Эдуард впервые ощутил легкое звенящее беспокойство, причины которому он, как ни старался, найти не мог. По его предположению, это должна была быть обычная прогулка, еще одно короткое путешествие сквозь покров ночи в давно ушедшие времена. Но на этот раз было что-то другое. Как натура чуткая и внимательная, Эдуард кожей ощущал напряжение, окружившее его со всех сторон. Пропитанный легкой курящейся дымкой воздух, который так приятно вдыхать, сейчас был словно наэлектризован. Он настораживал и порой вызывал легкую дрожь возбуждения, как при ожидании чего-то…
Нынешняя ночь была светла, тиха и призрачна. Город, укрытый туманной вуалью, был погружён в сон, беспробудный и крепкий, навевающий мысли, что пробуждение не наступит никогда. Эдуарду же казалось, что город просто вымер. Ни в одном окне не горел свет, улицы и магистрали абсолютно пусты. Над всем довлела тишина, заполучившая в свое распоряжение весь город до тех пор, пока первые лучи солнца не пробудят его к жизни. Но случится ли это вообще? Не в силах унять острой тревоги, Эдуард бесцельно слонялся по улицам, не имея конкретной цели и даже не задумываясь об этом. Он упорно искал источник мучившего его беспокойства, старался найти подсказку у полюбившихся ему старых домов, статуй и памятников, но они, к сожалению, оставались глухи и молчаливы. Будто бы рухнули некие чары, питавшие их жизнь, и теперь они казались донельзя хрупкими, готовыми рассыпаться в прах от малейшего дуновения ветра, которого не было…
Юноша, зябко кутаясь во френч, по-прежнему шел куда глаза глядят, поминутно удивляясь своим ощущениям и не узнавая столь знакомых мест. Сам того не замечая, он обнаружил себя идущим к Покровской горе. Улица, ведущая туда, петляла и круто поднималась вверх. Жилые дома по одну её сторону затихли, словно владельцы внезапно покинули свой кров. Лишь несколько припаркованных автомобилей свидетельствовали о том, что здесь живут люди. По другую сторону плотной стеной высились деревья, неразличимые во тьме. Вездесущий туман мягко оплетал морщинистые древесные стволы. Шаги Эдуарда отдавались гулким эхом. Каждый шаг каблуков отражался от его сердца звоном колокола, предвещавшим нечто значимое, то, чего ещё не было в его жизни…
Он только что закончил восхождение вверх по улице и остановился, стараясь успокоить вдруг ни с того ни с сего сбившееся дыхание. В дальнем конце улицы, там, где между зданиями училища и городской епархией дорога делала очередной поворот к Покровскому храму, скрывавшемуся сразу за учебным заведением, сгустился и оседал туман. Подобно дыму, он клубился и едва уловимо переливался, незаметно подползая к человеку. Мягко поглотил тонкие столбы нескольких фонарей, добрался до световых плафонов, окружил желтоватые пятна прозрачным, словно невесомая взвесь, маревом, плывущим и постепенно меняющим свою форму. Это нереальное, нездешнее свечение заворожило Эдуарда, сбивало его с толку, поэтому он оказался совершенно не готов к последовавшей встрече…
Из тумана послышался равномерный и непринужденный стук каблуков, и молодой человек почувствовал, как его пульс участился во много раз. Не смея отвести взгляд, он смотрел прямо перед собой, в туман.
Наконец, из белой пелены стал вырисовываться облик человеческой фигуры, имевший нежные очертания. Женщина! Что-то внутри Эдуарда ёкнуло, что-то, говорившее о том, что где-то в глубине души именно этого он и ожидал, хотел увидеть, но все-таки оказался не готов…
Незнакомка медленно, но уверенно приближалась. Стук каблуков зазвучал громче. Эдуард ещё не мог разглядеть её как следует, видел лишь силуэт — гибкий и округлый. Ему казалось, что он видит копну длинных вьющихся волос, очертания узких плеч и тонких рук: кисть одной плавно и красиво помахивает в такт ходьбе, будто гладит воздух, другая повторяет её движение и слегка скользит пальчиками по бедру. Это зрелище прямо-таки заворожило молодого человека. Изящно очерченные соблазнительные бедра, скрытые длинной, до пят, облегающей юбкой, были совершенны и великолепны.
Страница
3 из 17
3 из 17
