Это всего лишь сон

— До автовокзала? — с тщетной надеждой спросил он.

Екатерина помешкала, невольно опустив глаза, но почти сразу подняв их и посмотрев на молодого человека:

— Я понимаю, что мы знакомы всего несколько часов… и всё-таки… было бы здорово, если б мы поехали куда-нибудь… Просто поехали. Вдвоём.

— Катя, — вздохнув, сказал он.

— Да, да, я знаю, — подняла руки она. — Я буквально вторглась в твою жизнь. Но… я твёрдо намерена уехать отсюда сегодня… сейчас.

— Я тебя ни в чём не обвиняю, — парировал он. — Однако ты же знаешь, что я очень занят.

— Андрей, — девушка испытывала сильную неловкость, тем не менее, не собираясь отступать, — ведь я не заставляю тебя бросить твою работу. Напротив — я верю, что ты можешь уделить и ей, и мне достаточно времени, не сильно утруждаясь.

Он посмотрел в глаза Екатерины и, чувствуя, как у него перехватывает дыхание, отвёл взгляд.

— Нет? — вскинула брови она и как можно быстрее заговорила, почти затараторила: — Неужели для тебя это так важно, что нельзя на денёк-другой отвлечься? Это же не на завод каждый день ходить — ты работаешь дома, когда тебе удобно. И потом — мы живём в одном городе. Да, я знаю, что тебе не нравится шум и гам — так ведь нам необязательно ехать туда. У меня отпуск ещё продлится пару недель — разве мы не можем провести их вместе?

Молодой человек мог бы ответить отрицательно, может быть, даже грубо, чтобы отделаться от назойливой девушки. Вполне мог бы. Но не стал. И потому, что она не назойливая, а просто хочет побыть с ним. И потому, что он сам хотел того же. И, главное, потому, что он должен объяснить ей, почему они не могут быть вместе.

— Давай пройдём в комнату и там поговорим, — предложил он.

— Я не хочу туда возвращаться, — отрицательно замотала головой Екатерина.

— Ладно, тогда хотя бы сядем в машину, — пошёл на компромисс он.

— Это можно, — кивнула она, и они подошли к «Жигулям».

Ей, конечно, было сейчас не до того, однако девушка отметила, сколь ухожен уже, в общем, не новый автомобиль — на кузове почти отсутствовала пыль, краска радовала глаз приятным цветом и яркостью, почти первозданно блестящие хромированные детали отражали солнечные лучи, даже шины оказались на удивление чистыми. Катя не придала бы всему этому такого значения, если б это была машина незнакомого человека, а так состояние «тройки» недвусмысленно характеризовало её владельца.

Андрей достал из кармана ключи и открыл сначала пассажирскую дверь, потом обошёл автомобиль и поступил так же с водительской.

Оказавшись в салоне, сверкавшем чистотой даже больше, чем кузов (что немудрено) девушка ещё больше укрепилась во мнении, что молодой человек на редкость аккуратен и чистоплотен. И даже типичный запах, присущий лишь старым отечественным машинам, не казался лишним — наоборот, гармонировал.

Поскольку на солнце салон уже успел ощутимо нагреться, они опустили стёкла, позволяя лёгкому ветерку проникнуть внутрь, принеся с собой ароматы приютившего их недавно леса.

Некоторое время Андрей молчал, теребя ключи в замке зажигания, словно гадая, заводить двигатель или нет, а затем, решившись, сказал:

— Катя, я не могу быть с тобой.

Эффект от этой фразы был сродни хлёсткой пощёчине. Девушка настолько не ожидала услышать такое, что абсолютно растерялась. Она лишь продолжала сидеть, глядя на крышку «бардачка» перед собой, и не зная, что сказать. В голове же настойчиво билась только одна мысль:

«Ну что, получила? Думала, «посверкала» перед ним длинными ногами, мило «поулыбалась» — и готово? А не тут-то было!»

В то же время, она никак не могла взять в толк, что сделала не так. В конце концов, он же не прогнал её ночью! Не говоря уже об утренней прогулке по лесу! Нет, что-то здесь определённо не клеилось.

Молодой человек молчал, видимо, давая ей время прийти в себя. Наконец, Екатерина не выдержала и сама спросила:

— Почему?

Больше ничего её голосовые связки не могли издать — к горлу подступил болезненный ком. Самокритичность уступила место ощущению несправедливости. Девушка почувствовала себя не просто незаслуженно отвергнутой, а ещё и униженной, оскорблённой. Она, чёрт побери, ещё ни к одному мужчине не относилась с такими симпатией, нежностью и добротой, которые просто невозможно было не заметить — и что же она получила? Отказ — и даже не завуалированный, а прямой, как телеграфный столб.

Андрей, пересилив себя, посмотрел на неё и, к её удивлению, Катя не увидела в его глазах ни недовольства, ни — тем более — презрения. Там была… грусть, что ещё больше сбивало с толку.

Не выдержав её взгляда, он отвернулся к лобовому стеклу.

— По-моему, я имею право знать, — вновь подала голос Екатерина, едва справившись с комом в горле.

— Это да, — кивнул он. — Только всё не так просто.