Город страха

Сидевший у телефона сержант Дэйви, занятый небольшой письменной работой, взял трубку:

— Семьдесят девятый участок. Томас Дэйви слушает.

— Говорит патрульный Джонсон. На Четвертой улице кое-что произошло. Двое очень странных типов совершали нападения на прохожих. Есть много пострадавших. Несколько человек погибли. Скорую мы уже вызвали.

— Что за типы?

— Это покажется нелепым, но если бы эксперты после осмотра их трупов распознали в них пришельцев или бродячих зомби, я бы только укрепился в справедливости своих доводов. На сыпавшиеся в них градом пули эти двое преступников не обращали никакого внимания. И лишь снеся им головы, мы точно поняли, что они обезврежены.

— Да, это так, — отвечал санитар, дежуривший в больничном морге, — пару недель назад, или около того, из этих секций у нас было похищено два мертвых тела.

Он задвинул металлический продолговатый ящик на роликах с помещенным в него последним из двух привезенных трупов и закрыл дверцу холодильника.

— Вы обращались в полицию?— задал очередной вопрос сержант Дэйви.

— Конечно. — ответил санитар. — Когда дежурившего тогда моего сменщика и еще одного сотрудника нашли лежавших без сознания и обнаружилась пропажа, тут же позвонили в полицию.

— И никто не видел грабителей?— спросил стоящий рядом с Дэйви офицер Уинслоу.

— Нет, но полиция допрашивала наших сотрудников.

В участке, сообщив Лоугану о возвращении тел, бродящих по городу, в морг, сержант спросил не из простого любопытства:

— Сэр, вы думаете, в этом деле замешан наш давний знакомый Сайзмор?

— Я более, чем уверен, Том. — С задумчивым видом ответил Лоуган, — На днях я был у него в лаборатории и задал пару вопросов.

— И что?

— С присущим ему упрямством он пытался убедить меня, что с незаконными опытами покончено и в данный момент место его работы — лишь фармацевтическое учреждение.

— Что теперь?

— Доказать бы, что это его работа — загремел бы он у нас за решетку, и надолго…

Вообще-то, по своей натуре, уже давно работающий в полиции Мартин Лоуган не отличался агрессией и злопамятством. И в пределах разумного при исключительно дружеских отношениях он мог кому-то позволить помыкнуть собой, однако же, не позволяя своей доброте выходить за рамки дозволенного, топя в себе всю сущность иерархии и соблюдения этических правил какой бы то ни было работы, не говоря уже о полицейской. Мартин сочетал в себе качества волевого и сознательного человека. Человека, который отдает себе отчет о последствиях осуществления стоящей перед ним цели. Несмотря на удачный карьерный рост и максимальное сочетание приятного с полезным в работе, личную жизнь Мартина можно было классифицировать как неудачно сложившуюся. Два раза он был женат, и оба раза разводился, так и не заведя детей. И хотя вина за несложившиеся браки ложилась поровну — как на плечи супруга, так и обеих супруг, — Мартин обвинял в своих проблемах лишь себя. Будучи убежденным в своей неспособности строить семейную жизнь, Лоуган решил в ближайшее время посвятить себя работе. Он слышал, что это один из способов выйти из подавленности. К тому же, как уже выяснилось, дело своему он был предан и в силу своего упорного характера хотел безоговорочно разобраться в новых заморочках относительно доктора Сайзмора.

Когда в половине десятого вечера восседавший за высоким рабочим столом дежурный сержант Джеймс Уайт увидел, что на пульте переговорного устройства замигала лампочка, он включил связь и принял вызов от патрульного Хенсона. Тот сообщил, что на одной из городских улиц зафиксировано очередное нападение на людей. «Скорая» забрала двух сильно израненных подростков и еще одного, перенесшего шоковое потрясение. На месте происшествия обнаружены останки пяти других жертв. Хенсон добавил, что эта страшная картина взывает к ощущению того, что по улице пронеслась стая диких зверей, не щадящих ничто живое.

Город с некой вакханальной обреченностью все глубже погружался в тягостную непроглядность ночи. Звездное небо над крышами домов выглядело слишком мирным и чистым, чтобы быть похожим на настоящее. Улицы опустели, сохранив в себе лишь незначительные зарисовки транспортного и людского движения. Несопоставимой с подобным явным затишьем, которое в Сан — Диего случалось не каждую ночь, была рабочая обстановка городского госпиталя. Кипящая, прогрессирующая при определенных стандартах, и в то же время переполненная нежелательными фактами, например, беспомощностью врачей перед судьбой больных. Хотя, наверно, нет города или местности на Земле, в больницах которых все было бы иначе и намного проще. И поэтому, когда в парадной двери в вальяжном шествии возникли Томас Дэйви и Джеймс Уайт, никто из больничного персонала и посетителей не обратил на них особого внимания. Пройдя по коридору к стойке, за которой дежурная медсестра просматривала больничные карты некоторых пациентов, полицейские остановились.