Город страха

— Добрый вечер. — Услышала медсестра и подняла глаза.

— Я вас слушаю, — лаконично изрекла она.

— Мы из полиции. Семьдесят девятый участок. — Том машинально вынул из внутреннего кармана пиджака сложенные книжицей корки и развернул их, чтобы показать вложенный внутрь жетон. Словно тень, то же самое проделал со своим удостоверением Джеймс, вновь затем убрав его в карман.

— Я — сержант Дэйви. Это сержант Уайт. Мы бы хотели задать пару вопросов кому — нибудь из недавно доставленных к вам после уличного нападения подростков. В состоянии ли кто — нибудь из них уже говорить?

— Они все трое скончались, — перечеркнула сестра планы Томаса на ближайшие минут пятнадцать.

— Вот как? — произнес Дэйви как можно спокойнее, стараясь скрыть весь прилив досады и не проявить ни капли последней на лице.

— А причины смерти?— с тем же виртуозным спокойствием спросил в свою очередь Джеймс.

— По этому поводу вам лучше поговорить с врачами.

Однако этот разговор с хирургами и еще несколькими членами медперсонала лишь положил начало новой загадочной и запутанной истории. По сути, все трое пострадавших умерли от неизвестной инфекции, попавшей к ним в кровь через раны. И это после того, как двое потеряли опасно большое количество крови.

— Чего ты так напрягся?— апофеозно закуривая сигарету, непринужденно спросил Джеймс, стоя с товарищем уже у машины. — Сообщим шефу о неудаче в больнице, и пусть передает дело детективам…

— Сайзмор… — произнес Дэйви задумчиво, будто не обратив внимания на слова Уайта.

— Что?

— Лоуган прав. Без участия Сайзмора здесь не обошлось. Готов поспорить, что бы это ни была за чертовщина, этому гению — психу отводится главная роль в этом шоу.

Джеймс и Томас были примерно одного роста — оба под метр девяносто. Джеймс носил не очень густые усы и коротко подстриженные темные волосы. Его проникнутое мужественными чертами лицо, подчеркнутое крутыми скулами, а также карие глаза выражали серьезность, даже когда он улыбался. Несмотря на то, что он имел привычку немного сутулиться, он ни капли не уступал в росте Тому. Последний в отличие от Уайта был проще на виражах своей полицейской бравады. Причина тому отнюдь не безответственность по отношению к своему роду деятельности. Деятельности, которая требует максимальной готовности ко всему и не терпит ошибок; потому что любая оплошность может стоить окружающим, да и самому сотруднику полиции жизни. Дело не в этом. Просто Том был более мягкий внутри, в сердце. И эта «одержимость» не позволяла ему, например, пристрелить безоружного подонка, хотя он и знал, что этот бандит виновен в смерти толпы невинных людей и неизвестно, что в ближайшее время он мог устроить еще. За время всей службы сержанту Дэйви приходилось обезвреживать и убивать лишь вооруженных злодеев, переступивших черту закона. За это Том и благодарил судьбу, каждый случай — именно за то, что все его противники были по своей готовности наравне с ним и могли дать ему достойный отпор. Не жалко было выпускать пули в того, кто вот-вот может покончить с тобой, неважно с помощью чего — простого ножа или автомата Калашникова…

Внешние черты Тома носили более заурядный характер. Голубые глаза, в меру пышные русые волосы и густые бакенбарды.

— Сайзмор?— тихо переспросил Уайт. Он выбросил окурок, выпустил последнее облако дыма, а затем погрузился в недолгое раздумье, потирая пальцем подбородок с сидящей на нем ямочкой. Когда он хотел обратиться к Дэйви с каким-то вопросом, то обнаружил, что тот уже сидит за рулем в машине. Моментально выбросив из головы все лишние мысли, он открыл дверь автомобиля и сел на переднее сиденье, оставив в глубине души кое-что невыясненным.

Глава 3

На Мейсон-стрит, что была неподалеку от лаборатории Сайзмора, возле одного из частных домов остановился легковой автомобиль. Свет фар, освещавший при заглушенном моторе фасадную стену двухэтажного строения и находящийся поодаль гараж, погас через минуту, оставив вновь все ближайшее окружение в кромешной тьме. До ближайшего уличного фонаря было не меньше пятидесяти шагов, и лишь луна, то и дело выглядывая из-за набежавших туч, способствовала освещению отдельных частей улицы. Фары машины вновь ударили светом по стене. Открылась передняя дверца пассажира и вслед за женским голосом «Сейчас, Дэйв, я включу свет на улицу»… из машины появилась молодая женщина лет двадцати пяти. Держа на согнутой в локте руке плащ, она направилась к дому. Свет фар вновь погас, но лишь на секунду. Когда он зажегся в очередной раз, девушка, улыбаясь, повернулась к водителю и шутливо погрозила ему пальцем. Она перекинула плащ на левую руку. Затем подошла к двери, извлекла из кармана плаща ключ и, отомкнув замок, вошла внутрь, захлопнув дверь. Спустя короткое время снаружи загорелся настенный фонарь, находящийся под самой крышей дома.