Восьмое марта Тима

Такие забавы напоминали ему детские дни рождения, которые устраивают взрослые своим чадам. Но получилось на удивление живо. Взрослые женщины дурачились и на полном серьёзе выполняли задания друг друга, и даже Тима. Лера немного оттаяла и перестала бросаться на него с глупыми подколками. Заминка вышла два раза. Один раз, когда Вике выпало рассказать интересную историю, она принялась втолковывать им про какую-то Мару:

— Это славянская богиня, хотя некоторые путают её с индийским божеством разрушения. Впрочем, если честно, у них много общего. Наша Мара — символизирует женское начало, зиму, ночь и смерть. Заметь, как все эти вещи тесно переплетены друг с другом! В последние несколько столетий её незаслуженно позабыли, оттого женщины и потеряли свою волю, вынужденные поклоняться мужским богам. Но нет уважения к богине — нет уважения к женщине. И всё же, её власть возвращается. Ещё пара десятков лет и масонство будет выглядеть детской шалостью в сравнении с «марами». Принимая от нас жертвы, Мара дарит нам долголетие и красоту, — в подтверждение своих слов, женщина так размахивала руками, что задела локтем, стоявший на столике бокал. Он упал и разлетелся на мелкие кусочки.

Удивленно выпучив глазищи, Лера покрутила у виска. Тим это заметил, заметила и Вика. Назревавший конфликт смогла уладить лишь Зоя, минут десять успокаивая обиженную Вику.

— У неё бывает, — шепнула Тиму Лера, — От неё муж ушел недавно. Откупился, подарив парочку салонов красоты. Вот она и придумывает себе какие-то культы…

Во второй раз, участником странной ситуации оказался сам Тим.

— Этот фант… — громко сказала Зоя, стоя ко всем спиной, — должен продать остальным самое ценное, что у него есть при себе.

Вика торжествующе подняла над головой проездной билет Тима — его фант.

— Но у меня нет ничего ценного, — растерялся курьер. Он снова похлопал себя по карманам, заведомо зная, что там пусто.

— Хорошо, пусть это будет нечто не материальное, — предложила Лера, — что ты больше всего любишь в самом себе?

Тим задумался и даже немного огорчился, ничего не придумав: — Я не знаю. Честное, слово

— Как это? — удивилась Зоя, — Получается ты совсем пустой человек?

— Ты давай думай, иначе мы заберем то, что на наш взгляд самое ценное, — игриво подмигнула ему Вика.

— Послушайте, — внезапно вспылил он, — Весь вечер вы пытаетесь подчеркнуть моё ничтожество, и я с вами полностью согласен. Не возражаю, и принимаю. Всё, я поехал домой, — он резко поднялся, но Зоя удержала его за руку.

— Уже поздно, — сказала она мягко, — переночуешь здесь. Виктор тебе покажет комнату.

Поднявшись по лестнице за Виктором на второй этаж, Тим поразился размерам дома. Огромный холл, три коридора, везде темные дубовые двери. В холе по стенам — зеркала и картины. Тяжелые бархатные портьеры на арках ведущих в коридоры, собранные с двух сторон кручеными лентами с кистями. Для каждого направления свой цвет — красный, золотой и коричневый, в тон оконных штор и драпировки стен.

Прежде чем они нырнули под коричневую занавесь, он успел заметить напольные вазы, ажурный диванчик, возле него торшер и стеклянный столик. В коридоре оказалось темно. Приглушенные бра на стенах едва рассеивали плотный мрак. От этого и от наступившей внезапно тишины, но ещё больше от присутствия Виктора, Тиму стало не по себе. Управляющий один раз обернулся, чтобы проверить следует ли за ним парень, и Тим невольно отшатнулся, встретившись глазами с его давящим взглядом.

Но Виктор не проронил ни слова, до тех пор, пока они не вошли в небольшую комнатку с односпальной кроватью, низким комодом, уставленным какими-то безделушками и крошечным письменным столиком. На полу — круглый пушистый ковер.

— Веди себя тихо, у меня очень хорошей слух, — сказал он в полголоса и чуть громче добавил, — Туалет с раковиной в конце коридора направо.

Управляющий вышел, плотно затворив за собой дверь, и Тим в изнеможении упал на кровать. В окно рвался по-зимнему злой ветер, но в комнате было тепло и уютно.

Этот день виделся Тиму чередой неожиданных событий, которые словно происходили и не с ним вовсе. Солнечное восьмимартовское утро — когда он трясся с коробкой в автобусе, никоим образом не предвещало последующих событий. В голове теснились вопросы, недоумения и угрызения совести. Ну, пускай Зое Константиновне и в самом деле захотелось разнообразить их женское общество присутствием представителя мужского пола. Виктор, как он понимал, для такой роли не подходил. Тим даже допускал, что столь пристальное внимание к его персоне вызвано ничем иным как обыкновенным женским любопытством и кокетством. Да, вроде бы ничего из ряда вон выходящего, за исключением самой ситуации, и в тоже время ему казалось, что весь этот вечер его постоянно унижали и загоняли в угол. Тиму стало противно.