Добавить в моё избранное
55 мин, 9 сек 19015
Так и живём теперь.
— И как, часто видитесь с братом?
— Не особо много, он работает в полиции, занимается сыскным делом, из него вышел отличный сыщик.
— Полагаю, — сказал Эванс, усмехаясь. — что в подростковые годы он очень любил читать мистера Конан-Дойля, я ведь прав?
— Мы оба увлекались приключениями Холмса, но ему они нравились гораздо больше, нежели мне. Наверное, это связано с тем, что меня всегда тянуло на что-то ещё более таинственное и неизвестное. В тех рассказах тайна была лишь в том, кто виноват, а мне всегда было интересно другое. Я хотел знать, если ли что-то такое, что обычный человек никак не может видеть, а может только ощущать? Ведь преступник — это вполне себе видимый субъект. А если это что-то нематериальное… нет, даже больше — что-то не из этого мира?
— Вот поэтому вы и пишете мистику, мистер Прескотт. — с улыбкой ответил мне молодой Эванс.
И тут безмятежную тишину разорвал оглушительный грохот, такой сильный, что на секунду мне показалось, что моя голова сейчас разорвётся от обилия звука. По всему телу пробежал холодок, ужасающий шум порождал в воображении ужасные картины. Не в силах больше держаться, я закрыл глаза, с силой зажал уши обеими руками, но и так звук находил обходные пути для того, чтобы проникнуть в моё сознание… Я не помню, что я тогда силился сказать, одержимый безумной мыслью о том, что при таком шуме мой собеседник меня услышит, помню только то, что какие-то слова вылетали из моего рта и тут же растворялись в пространстве…
И тут неожиданно всё стихло.
Я открыл глаза, с непривычки по прежнему ощущая где-то глубоко в мозгу ужасающий грохот. Всё моё тело била дрожь, ноги подкашивались, на лбу выступил холодный пот. Убрав руки с ушей, я выпрямился и увидел, что молодой Эванс прибывал не в лучшем виде, нежели я — он был бледен, волосы его встали дыбом, неуклюже вытянутое тело била дрожь.
— Что это было? — прошептал он, с боязнью оглядываясь по сторонам. В первую секунду я будто не понял смысл сказанного, голова по-прежнему трещала и будто раскалывалась на части.
— Не знаю. — таким же тихим голосом ответил я.
И тут растворились входные двери, и во двор с шумом высыпалась толпа делегатов. Судя по их лицам, они были напуганы и озадачены никак не меньше нас.
— Чёрт побери, что это было!? Откуда грохотало!? Что здесь вообще происходит!? — то и дело доносилось из толпы. Краем глаза мне удалось опознать в общей толчее чуть согнутую фигуру мистера Уэллса. Тот стоял с озадаченным выражением лица, и, похоже, был напуган не меньше, чем остальные.
На следующее утро за завтраком все были на удивление тихими и сдержанными. Официанты молча разносили еду, тишину нарушало лишь звяканье тарелок и приглушённое чавканье, несомненный атрибут любого массового принятия пищи. На лицах сидящих за столом пропечатался тяжёлый осадок бессонной ночи, некоторые были настолько бледны, что даже издалека под их глазами можно было разглядеть характерные мешки. Во главе стола неизменно сидели мистер Уэллс и достопочтенный граф Болдуин, первый выглядел изрядно уставшим и почти не притронулся к еде, второй, на вид не менее утомлённый, ел, однако, с большим аппетитом, чуть слышно мыча от удовольствия.
Все ждали возвращения отправившейся ранним утром на обследование близлежащего горного хребта группы добровольцев, в число которых выразились войти двое из числа наших гостей. Группа отправилась с первыми лучами солнца, вооружённая револьверами и парой винтовок, и до сих пор не вернулась. С каждым часом обстановка в резиденции всё больше накалялась, некоторые из гостей решили вернуться в свои комнаты так и не закончив завтрак. Удивительно, как может порой действовать на человека страх…
Я сидел в дальнем конце стола и пытался сосредоточиться на чае и яичнице, однако все мои попытки оказались тщетны. Отпустив чашку и подняв руку, я с удивлением уловил едва заметную дрожь — независимо от меня моё тело умело проецировало скрытый в подсознании страх.
Решив, что делать здесь мне больше нечего, я вышел из столовой и отправился в свою комнату за плащом — почему-то захотелось выйти во двор и немного пройтись. Молодого Эванса я не видел с ночи, после всех этих событий мы хотели было пойти в гостиную и там обсудить произошедшее, однако почти сразу она оказалась забита людьми. Поэтому мы поднялись на второй этаж в его комнату и ещё долго разговаривали, делясь своими догадками о том, что бы это могло быть. Уже под утро мы узнали о том, что в горы был послан поисковой отряд, что немало огорчило моего молодого друга, так как тот явно горел желанием отправиться вместе с ними. Что касается меня, то с одной стороны мне хоть и было интересно, что там в горах всё-таки произошло, но с другой меня отпугивала таившаяся над всем произошедшем неизвестность, поэтому я предпочёл остаться в резиденции, да и к тому же после бессонной ночи особого желания куда-то ходить не прибавилось.
— И как, часто видитесь с братом?
— Не особо много, он работает в полиции, занимается сыскным делом, из него вышел отличный сыщик.
— Полагаю, — сказал Эванс, усмехаясь. — что в подростковые годы он очень любил читать мистера Конан-Дойля, я ведь прав?
— Мы оба увлекались приключениями Холмса, но ему они нравились гораздо больше, нежели мне. Наверное, это связано с тем, что меня всегда тянуло на что-то ещё более таинственное и неизвестное. В тех рассказах тайна была лишь в том, кто виноват, а мне всегда было интересно другое. Я хотел знать, если ли что-то такое, что обычный человек никак не может видеть, а может только ощущать? Ведь преступник — это вполне себе видимый субъект. А если это что-то нематериальное… нет, даже больше — что-то не из этого мира?
— Вот поэтому вы и пишете мистику, мистер Прескотт. — с улыбкой ответил мне молодой Эванс.
И тут безмятежную тишину разорвал оглушительный грохот, такой сильный, что на секунду мне показалось, что моя голова сейчас разорвётся от обилия звука. По всему телу пробежал холодок, ужасающий шум порождал в воображении ужасные картины. Не в силах больше держаться, я закрыл глаза, с силой зажал уши обеими руками, но и так звук находил обходные пути для того, чтобы проникнуть в моё сознание… Я не помню, что я тогда силился сказать, одержимый безумной мыслью о том, что при таком шуме мой собеседник меня услышит, помню только то, что какие-то слова вылетали из моего рта и тут же растворялись в пространстве…
И тут неожиданно всё стихло.
Я открыл глаза, с непривычки по прежнему ощущая где-то глубоко в мозгу ужасающий грохот. Всё моё тело била дрожь, ноги подкашивались, на лбу выступил холодный пот. Убрав руки с ушей, я выпрямился и увидел, что молодой Эванс прибывал не в лучшем виде, нежели я — он был бледен, волосы его встали дыбом, неуклюже вытянутое тело била дрожь.
— Что это было? — прошептал он, с боязнью оглядываясь по сторонам. В первую секунду я будто не понял смысл сказанного, голова по-прежнему трещала и будто раскалывалась на части.
— Не знаю. — таким же тихим голосом ответил я.
И тут растворились входные двери, и во двор с шумом высыпалась толпа делегатов. Судя по их лицам, они были напуганы и озадачены никак не меньше нас.
— Чёрт побери, что это было!? Откуда грохотало!? Что здесь вообще происходит!? — то и дело доносилось из толпы. Краем глаза мне удалось опознать в общей толчее чуть согнутую фигуру мистера Уэллса. Тот стоял с озадаченным выражением лица, и, похоже, был напуган не меньше, чем остальные.
На следующее утро за завтраком все были на удивление тихими и сдержанными. Официанты молча разносили еду, тишину нарушало лишь звяканье тарелок и приглушённое чавканье, несомненный атрибут любого массового принятия пищи. На лицах сидящих за столом пропечатался тяжёлый осадок бессонной ночи, некоторые были настолько бледны, что даже издалека под их глазами можно было разглядеть характерные мешки. Во главе стола неизменно сидели мистер Уэллс и достопочтенный граф Болдуин, первый выглядел изрядно уставшим и почти не притронулся к еде, второй, на вид не менее утомлённый, ел, однако, с большим аппетитом, чуть слышно мыча от удовольствия.
Все ждали возвращения отправившейся ранним утром на обследование близлежащего горного хребта группы добровольцев, в число которых выразились войти двое из числа наших гостей. Группа отправилась с первыми лучами солнца, вооружённая револьверами и парой винтовок, и до сих пор не вернулась. С каждым часом обстановка в резиденции всё больше накалялась, некоторые из гостей решили вернуться в свои комнаты так и не закончив завтрак. Удивительно, как может порой действовать на человека страх…
Я сидел в дальнем конце стола и пытался сосредоточиться на чае и яичнице, однако все мои попытки оказались тщетны. Отпустив чашку и подняв руку, я с удивлением уловил едва заметную дрожь — независимо от меня моё тело умело проецировало скрытый в подсознании страх.
Решив, что делать здесь мне больше нечего, я вышел из столовой и отправился в свою комнату за плащом — почему-то захотелось выйти во двор и немного пройтись. Молодого Эванса я не видел с ночи, после всех этих событий мы хотели было пойти в гостиную и там обсудить произошедшее, однако почти сразу она оказалась забита людьми. Поэтому мы поднялись на второй этаж в его комнату и ещё долго разговаривали, делясь своими догадками о том, что бы это могло быть. Уже под утро мы узнали о том, что в горы был послан поисковой отряд, что немало огорчило моего молодого друга, так как тот явно горел желанием отправиться вместе с ними. Что касается меня, то с одной стороны мне хоть и было интересно, что там в горах всё-таки произошло, но с другой меня отпугивала таившаяся над всем произошедшем неизвестность, поэтому я предпочёл остаться в резиденции, да и к тому же после бессонной ночи особого желания куда-то ходить не прибавилось.
Страница
9 из 17
9 из 17
