След молота

— Все, — сказал он. — Пойдемте к танку, Беккер.

Тому не надо было повторять дважды.

Радист рванулся прочь с площади с такой скоростью, что вокруг него взметнулись снежные вихри. Добежав до ближайшего перекрестка, он остановился, оглянулся через плечо на неторопливо шагающего Метцгера.

Вид у радиста был пристыженный.

Беккер дождался, пока Метцгер поравняется с ним. Дальше они пошли вместе.

9 декабря 1941 г, д. Точки, выезд в направлении д. Ясски, 16:15

Штайнер увидел две приближающие фигуры первым. Он с облегчением узнал поношенный зимний комбинезон Беккера и черную куртку Метцгера, и заулыбался.

— Что вы так долго! — закричал Кауэр.

Штайнер покосился на него, осуждающе прицокнул языком. Кауэр и сам уже понял, что ведет себя как насмерть перепуганный подросток (каковым, собственно, и являлся), и сурово насупился.

— Заводите танк, Штайнер, — крикнул Метцгер, подходя. — Поехали. Нам здесь больше нечего делать.

— Вы не нашли их? — спросил Штайнер.

Метцгер молча извлек из кармана нечто. Штайнер в первый момент принял вещь за черно-красную игрушку йо-йо — небольшой толстый шарик на веревочке больше всего напоминал именно ее. Но затем он понял, что это. Кауэр коротко вскрикнул.

— В машину, — повторил Метцгер.

Штайнер уже залез на броню, но Кауэр не спешил последовать примеру товарища.

— Что… Почему… Как… — бормотал он, глядя на кроваво-черный ком в руке Метцгера.

Метцгер убрал жетон обратно в карман.

— Русские поймали троих ребят из СС и выпотрошили их, — сказал Беккер.

— Да как они… — возмущенно начал Кауэр.

— А вот так, — оборвал его Метцгер. — У русских были хорошие учителя. Хватит болтать, поехали! Или вы хотите заночевать здесь?

Солнце уже действительно садилось. Длинные черные тени зданий пересекали залитую алым светом площадь. Беккеру показалось, что одна из теней тянется к нему, тянется… он переступил с места на место, чтобы она не коснулась его ног.

Танкисты молча и быстро погрузились в заведенный Штайнером танк.

— А почему не видно русских? Куда они все подевались? — спросил Штайнер, когда 2075-й пересекал площадь

— Вчера был сильный мороз, — ответил Метцгер. — Внезапный удар, резкое понижение температуры градусов на сорок. Они все замерзли в своих домах.

— Некоторые успели выскочить на улицу, — пробормотал Беккер. — Термоудар прикончил их там.

Связь в наушниках была общей, и, как выяснилось, радист прислушивался к беседе.

— И почему этот термоудар не случился до того, как русские поймали наших! — в сердцах воскликнул Кауэр.

— Тогда бы они замерзли в своем танке где-нибудь в лесу, и мы бы никогда их не нашли, — возразил Метцгер.

— Но они бы не так мучились перед смертью, — хрипло возразил Беккер.

Перед его глазами все еще стояли полузасыпанные снегом фигуры русских, которые, казалось, медленно приближались к нему со всех сторон…

— Странно, — заметил Штайнер, лихо въезжая в узкую улочку между домами.

Танки выглядят тяжелыми, неуклюжими, неповоротливыми, если сравнивать их с крохотными и легкими гоночными машинами. Но на хорошей дороге 2075-й мог развить скорость до 45 километров в час. Дорожку между домами, в которую стремительно протиснулся Штайнер, нельзя было назвать хорошей. У русских, как уже успели убедиться немцы, было весьма своеобразное представление о том, как должна выглядеть дорога. Однако сейчас танк мчался между домами хоть и массивной, но очень быстрой тенью.

Штайнер тоже хотел вернуться в часть как можно скорее.

— Что странного? — спросил Метцгер.

— Когда идет снег, — пояснил Штайнер, разгоняясь еще сильнее. — Всегда становится теплее, чем было до этого. У нас обычно самое сильное, что может быть — минус четыре. Но если пошел снег, то все раскиснет сразу, растает. То есть, если в Точках было минус двадцать, как и у нас в Подмышье, во время снегопада должно было стать минус десять. А вчера была очень сильная вьюга.

— То есть в этой деревне вчера должно было быть тепло, — задумчиво произнес Метцгер. — Вьюга у них тоже была.

— Да, — сказал Штайнер.

— Эта вьюга может быть следствием этого термоудара, — предположил Метцгер. — Совсем необязательно, что этот дикий мороз стоял всю ночь; этот холодный воздух накрыл деревню… а потом рассыпался снегом. И тела ведь в основном лежат под снегом.

— Может быть, — согласился Штайнер. — Но все равно странно.

— А где это «у вас»? — спросил Кауэр.

Он неожиданно понял, что воюет уже полгода бок о бок с этим человеком, но даже не знает, откуда он.

— Я из Опавы… Троппау, то есть, — поправился Штайнер.

Кауэр в ответ озадаченно промолчал. Название ему ничего не говорило.