След молота

— Что это значит? — спросил Кауэр, скрипя карандашом.

Метцгер пожал плечами:

— Не знаю.

Он поднялся, стряхнул снег с колен. Они перешли к следующему трупу. Метцгер слышал, что Кауэр тихонько всхлипывает и что-то бормочет себе под нос. Негромко переговаривались Штайнер и Беккер с эсэсовского танка, но слов отсюда было не разобрать. Поразмыслив над эсэсовцем, который лежал, свернувшись калачиком, Метцгер решил, что здесь не имеет смысла даже и пытаться добраться до его татуировки. Тот эсэсовец, что стоял, широко раскинув руки, в свое время нанес себе только обязательную группу крови и причудливый знак Аненнербе. Впрочем, Метцгер полагал, что в штабе должен быть список членов экипажей, а поскольку номер танка тоже был известен, для определения личности погибшего могло хватить и этого.

— Понял, как надо делать? — спросил Метцгер, когда они подходили к третьему трупу, замерзшему только что не на бегу.

Кауэр кивнул. Метцгер молча протянул ему нож:

— Давай.

Пока стрелок ковырялся с трупом, Метцгер разобрал наконец, что он бормочет себе под нос. «Это он… Господи, это он».

К ним подошли Штайнер и Беккер.

— Этот танк больше никуда не поедет, — сообщил Штайнер. — У них сорвало гусеницу. Починить ее на месте я не могу.

Метцгер вздохнул. Штайнер хорошо знал своего командира и сразу понял, о чем тот подумал при виде танка эсэсовцев. «Троечка» имела лучшую броню и проходимость, чем их родная «тридцатьвосьмерка». Если бы танк был на ходу, можно было бы продолжить путь на нем.

— А топливо слить? — спросил Метцгер.

Штайнер отрицательно покачал головой:

— Все топливо израсходовано. Как и боезапас.

Метцгер окинул взглядом снег, изрезанный следами гусениц, расстрелянную церковь и лес крестов, который тянулся до самого теряющегося во мраке горизонта.

— Значит, у них сорвало гусеницу. Они крутились на одном на одном месте и палили в белый свет, как в копеечку, — заключил он. — Пока у них не кончились снаряды и бензин. А потом попытались уйти, но…

Все трое молча посмотрели на застывшие в снегу трупы.

— Кауэр, что так долго? — спросил Метцгер.

— Да тут… рисунок… — пропыхтел Кауэр.

Метцгер подошел к нему и заглянул подмышку через взрезанный комбинезон. Кауру действительно досталось нечто необычное. На руке эсэсовца находилось изображение круга со вписанной в него пятилучевой звездой, а на частях круга, не перекрытых лучами, красовались корявые знаки.

— Это же Анненербе, что ж ты хотел, — заметил Метцгер.

Наклонившись к Кауэру, он добавил тихо:

— Кто — «он», Август? Если кто-то из этих парней твой…

Метцгер хотел сказать: «твой родственник, говори, не стесняйся», но не успел. Кауэр взвыл, отбросил записную книжку и карандаш и отскочил в сторону.

— Вы бросите меня здесь! — закричал он.

Слезы брызнули у него из глаз. Командир танка, так же как и Штайнер с Беккером, смотрели на него в немом изумлении.

— Я сошел с ума, и вы бросите меня здесь! — продолжал кричать Кауэр.

Метцгер от неожиданности даже не нашел, что сказать.

— А почему ты думаешь, что сошел с ума? — мягко спросил Штайнер.

— Он! — закричал Кауэр, указывая на церковь. — Он смотрит на нас! Не может быть чудовище нарисовано на стене церкви! А ведь это…

Он опустился на снег и разрыдался.

Метцгер задумчиво посмотрел на стену собора.

— Да, — сказал он. — Там нарисован какой-то зверь с очень лохматой головой.

Кауэр, от неожиданности перестав рыдать, уставился на командира.

— И я это вижу, — подтвердил Штайнер. — Только он не смотрит на нас, конечно. Просто нарисовано очень… выразительно. Кажется, что зверь глядит прямо на нас.

У Беккера вырвался вздох облегчения. Он владел собой лучше, чем Кауэр, но тоже был близок к истерике, как выяснилось.

— Где мы? — произнес Кауэр. — Что это?

— Я не знаю, где можно оказаться, проехав целый час и при этом оставаясь в километре от деревни, которую покинул, — ответил Метцгер.

— В километре? — в изумлении повторил Беккер.

— Вспомните, — сказал Метцгер. — Мы видели разбитые дома. Если провести прямую, станет ясно, что в них попали из этого танка. Да здесь и нет других.

На этот раз над танкистами повисло молчание. Было слышно, как тихонько посвистывает поднимающаяся поземка.

— Но я знаю, что вот это вот, — Метцгер махнул рукой в сторону искалеченной «троечки». — Танк, который выехал из нашей части. А вот и колея в снегу, по которой он добрался сюда. Всё, что нам нужно делать — ехать по ней, вот и все. У нас есть так же компас, и он все еще показывает, где север, а где юг, — в подтверждение своих слов Метцгер вынул из кармана компас и потряс им.